— Ми где?
— Слушай, — Минотавр повернулся к представителю Минюста, — потрудись объяснить своему французишке поставленную задачу. А то я вас того… пифи-пафи…
Раздался еще один приглушенный хлопок, и полумрак шлюза пронзил тонкий луч солнечного света. Метеор проплавил дырку рядом с ботинком Смаламоя. Петр скосил глаза и машинально сделал два небольших шага в сторону.
Блеснул зеленый огонек, и перед нами открылся серый лунный пейзаж.
— Задачи гражданских понятны?
— Кислород и боеприпасы, — тихо сказал наш служитель закона.
— Правильно, будешь хорошо себя вести — досрочно лейтенанта получишь. Технари?
— Генератор… — пискнуло в наушниках.
— Точно. И еще постарайтесь наладить связь с Землей. И навигационно-посадочные системы, а то побьются корабли, которые начнут прибывать сюда через несколько часов. К чертовой матери побьются — не все пилоты у штурвала стоят так, как наш Максим! Но в первую очередь — генератор. Ну всё, погнали! Вон купол, видите, вам туда. Капитан… точнее, подполковник, бери блюстителей прав человека и дуй к ангарам, во-он, плоские здания. Всем! Изменить частоту по группам! Эфир не засорять, в экстренных случаях докладывать непосредственно мне. Все, пора. Дождь начинается…
Денис, не оглядываясь, побежал по дороге в сторону холмов. Дьявол! Как он в этом аквариуме ориентироваться умудряется? Не было же времени на изучение планов местности и строений…
Мы растолкали в разные стороны гражданских и двинулись следом, постепенно приноравливаясь к рысце по лунной поверхности в скафандрах. Выходило, честно говоря, совершенно по-идиотски.
Челнок наш блестел грудой раскоряченного металлолома на искореженной поверхности взлетной площадки. Все-таки что-то рвануло в нем, правильно Максим боялся. Наверное, это довольно зловещее зрелище — взрыв в безвоздушном пространстве, где нет звуков. Безмолвный ужас гигантских температур и наносекундного скачка давления, тихая вспышка и мгновенно исчезающие в пустоте искры осколков…
Пробежав метров сто, мы наткнулись на труп лунника. Его можно было узнать по характерному белому скафандру, которые, как нам было известно, хранились на складах для обслуживающего персонала тюрьмы; наши комбинезоны, а также скафандры подразделений охраны и надзора были защитного в лунных условиях сероватого цвета. Человек лежал на спине, вытянув руки над головой, будто потягивался. Пуля пробила небольшую дырочку в нагрудной панели. А вторая, наверное, попала в шлем, потому что обзорное стекло оказалось рассыпано мелкой сверкающей крошкой на мягком слое стального цвета пыли. Лицо лунника было сморщено от жары и изъедено язвами от жестких космических лучей. Пятна давно вскипевших капель крови были еле заметны.
Смерть в мертвом мире — это ведь не страшно? Или наоборот?
Наше подразделение долго не задержалось, разглядывая тело. Незачем. Довольно одного взгляда, чтобы адреналин брызнул в жилы.
Снова бежим.
Тени длинные, дрожащие на каждой выщерблине поверхности. Вечер. Скоро солнце скроется за горизонтом, и наступит ночь.
Бежим.
Впереди что-то вспыхивает, вздымается пыль и каменное крошево. Причудливо разлетается. Часть облачка-всполоха будто исчезает, растворяется, а оставшаяся полупрозрачная взвесь начинает плавно оседать. Остается глубокий, полуметрового диаметра, кратер.
Вдалеке вспухает еще один пепельный клубочек.
Жуткие бесшумные капли. Застывшие навек круги на каменных волнах. Море дождей…
Бег.
Бег тех, кто уже погиб для Земли — молочно-зеленого овала, плывущего над головой. Там тоже был бег, всю жизнь, каждый день… Там каждый удар сердца был похож на шаг. Тук… Не остановиться, не отдохнуть. Тук-тук. Бесконечное шарканье мышц, непрерывный тик мысли. Не движение, лишь жалкий тик! Мы гибли там миллионы раз, умирали после каждого Удара сердца, после очередного шага.
Я знаю, что такое — когда уже мертвый, а все равно бежишь. Я наизусть выучил, что такое бег.
Бег.
Скрюченные пальцы давят на изогнутую сталь спускового крючка, черная осенняя листва вздымается совсем рядом, от влажных поваленных стволов осин летят щепки. Вокруг — звенящий гул выстрелов и хрип жизни, оставляющей полусгнивший ноябрьский воздух леса. Скоро — холод… Можно умереть, но нужно выжить. Приходится совмещать одно с другим, щелкая фиксатором, переворачивая «рожок» и ускоряя бег…
А вдруг еще не поздно остановиться?…
«Ритм сердечных сокращений не стабилен, будет произведена инъекция препарата Heart-stab» —
вдруг выдал зеленую надпись компьютер, и в правую ляжку впилась невидимая иголочка.
Я негромко выругался, подергивая на ходу ногой.
«Аритмия больше не наблюдается. Возможно побочное действие препарата».
Интересно — какое?…
— Леша, — прозвучал привычный шепоток Дениса в наушниках. — Леша, слышишь меня?
— Да.
— Леша, ты снайперскую позицию займешь. Выберешь удобную высоту и будешь нас прикрывать. А мы господ зэков внизу, прямо в расщелине сжимать будем — они ведь табуном скорее всего попрут… У «АКЛ» оптика есть, хорошая оптика, со стабилизацией всякой электронной. Сам разберешься, в общем.
— Да уж, — буркнул я. — Мне сердце вон только что отстабилизировали. Умельцы чертовы, встроили в комбинезон этот раздутый дерьма всякого. Нашел ты кандидатуру, конечно. Нечего сказать…
— Отставить.
— Есть.
— Приказ понятен?
— Так точно.
— Вот и хорошо, вот и ладненько. — Денис замолчал, оставив в наушниках шумное дыхание. Через минуту добавил: — Леша, я ведь знаю, что ты лучше всех нас стреляешь. Знаю. — Он помолчал еще немного. — Может, и выберемся, ребятки. Главное, армию дождаться. Челноки с солдатиками прилетать начнут… там полегче будет. Может… Ведь мы выбирались, а…
Прокомментировать эти слова командира никто не рискнул. И правильно.
Впереди уже вырастали крутые горные образования, в ущелье между которыми уходила дорога. Перспектива на Луне была очень непривычна для глаза.
Да, тактическое преимущество здесь явно у нас. Но лишь только при условии, что лунники не выберут другой путь. В этом случае они беспрепятственно доберутся до шаттлов. И тогда мы проиграли. Но с чего бы им идти в обход? Они же не знают, что мы тут, что мы прилетели с приветом от Земли… Ладно. Много рассуждать даже в мыслях не рекомендуется. Буду лучше надеяться, что Дорчаков принял верное решение.
Моя забота теперь маленькая — правильно отъюстировать прицел. На движущихся целях.
Стемнело вмиг. Это вам не долгие пылающие закаты на Черном море, и не постепенная метаморфоза цвета в горах Северного Урала. Буквально за несколько секунд наступил полумрак, слегка разбавленный призрачным зелено-серым светом выпуклого глаза Земли, висевшей в этот момент почти в зените.
«Температура +88,2 градуса по шкале Цельсия, продолжает падать» —
появилось через некоторое время перед глазами.
— Лешка, тебе вон туда забраться надо бы… — сказал Денис, показывая стволом автомата на крутые скалы по правую сторону от нас.
Да, место здесь действительно неплохое для засады. Если удастся накрыть лунников прямо в этой расщелине — можно даже надеяться на… Черта с два. Не на что надеяться. Не во что верить. Не о чем жалеть…
Тут рядом что-то вспыхнуло, озарив ближайшие Утесы оранжевым светом, и в динамиках раздался ко-Рогкий хрип, переходящий в свист. Сергея мгновенно разнесло на куски — по-видимому, метеорит пробил кислородный баллон.
— Серега! — заорал Смоламой. — Серега…
В полумраке я увидел, как блеснули белки за стеклом одного из шлемов — это Берметов отвел глаза от потемневшей, уже замерзающей кучи.
«Температура +3,5 градуса по шкале Цельсия, продолжает падать».
— Всем занять позиции, эфир не засорять, — сказал Денис. — Леха, скорее наверх дуй, тебе еще с оптикой разбираться.
Я, сглотнув, стал взбираться на довольно крутой склон, усыпанный острыми шипами выступающих твердых пород. Молодой ведь был. Жалко.
— Опачки… — раздался голос Минотавра. — Идут, кажется.