Расстояние между Лафаржем и преследователями быстро сокращалось. Пока виртуальному пилоту удавалось успешно сдерживать огневую активность противника, разбрасывая во все стороны ложные цели для ракет и магнитные ловушки для плазменных выстрелов, однако на минимальном расстоянии эти трюки могли не сработать. Ответный огонь охотника также не причинял террористам особого вреда - они лишь слегка отклонялись от курса, пропуская мимо себя ослепительные росчерки плазмы. Имея дело с тяжелыми истребителями, аналогичными по классу его собственному, Лафарж мог бы, уповая на свое мастерство пилотирования, попробовать несколько сложных маневров в ущельях и среди горных вершин - даже если бы противники и не разбились о камни, пытаясь следовать рискованной траектории охотника, им пришлось бы уклоняться от столкновений и терять драгоценные секунды. Однако маленькие подвижные рейдеры не испытывали никаких затруднений, совершая фигуры высшего пилотажа невысоко над скалами. Лафаржу срочно требовалась новая тактика, поскольку беспорядочное бегство себя явно не оправдывало.
Впереди снова сгустилась чернота, горизонт приблизился, горы ушли вниз, и в глубине долины открылся глубокий известняковый каньон, стилизованной молнией рассекший мерзлый грунт плоскогорья. На дне каньона все еще царила ночь - сюда, на полуторакилометровую глубину, пока не проникли лучи безумного светила, которое уже уничтожило весь снег в долине и теперь пожирало высокогорные ледники. Осыпающиеся стены гигантской трещины густо покрывала тонкая матовая паутина выступивших на поверхность цинковых жил. С этим каньоном можно было сыграть старую, как мир, но довольно эффектную шутку.
Усилием мысли Лафарж направил свой боевой корабль в трещину, чуть сбросив скорость до минимума. Трюк был рискованным - ширина каньона едва ли превышала ширину “кондора” в десять раз. Теперь любое препятствие, оказавшееся на пути, могло стать для охотника надгробной плитой.
Лафарж взмок от напряжения, с трудом минуя крутые повороты и изгибы гигантского коридора. Два “ската”, нырнувшие вслед за ним в каньон, выглядели стремительными юркими пираньями, атакующими барракуду. Третий продолжал преследование поверху, пытаясь ураганным огнем прижать “кондор” к грунту. Они уже почти захлопнули створки капкана, когда охотник увидел, наконец, распластавшиеся по одной из стен ущелья многометровые щупальца цинковой жилы, проступавшие из-под толстого слоя хлорного инея. Несколько тысячелетий с тех пор, как геологический разлом обнажил это месторождение, нагреваемый местным солнцем металл расширялся днем и сжимался ледяными ночами, понемногу разрушая свою каменную колыбель. Стена каньона, заключавшая в себе жилу, была покрыта неровным узором длинных и тонких трещин, дно устилал внушительный слой известняковой пыли. Такое явление было обычным для планет подобного типа.
За долю секунды до того, как поравняться с жилой, Лафарж резко увеличил мощность двигателя, и чудовищный резонанс разорвал трещины в скалах до самого дна. Каменные стены рухнули позади “кондора”, похоронив под собой один из рейдеров - охотник услышал в наушниках короткий оборвавшийся вопль изумления, а затем хриплую ругань пилота второго вражеского корабля, шедшего на значительном расстоянии следом за первым и сумевшего неимоверным усилием взмыть в небо прежде, чем тысячи тонн известняковых глыб обрушились в каньон, сметая все на своем пути.
Истребитель Лафаржа вырвался из тучи коричневой пыли словно корабль аргонавтов, проскочивший через коварные смыкающиеся скалы. Мгновенно, не давая пиратам опомниться, охотник развернулся и напал на третий рейдер, который даже не пытался оказать сопротивления - настолько неожиданно возник из обрушивающегося каньона призрачный силуэт боевого “кондора”. Плазменный удар расколол “скат” на части, и оплавленные спекшиеся шары багрового шлака, в которые превратился корабль пирата, по касательной устремились к поверхности планеты.
Спасшийся из каньона противник атаковать Лафаржа не спешил. Во время предыдущего молниеносного боя охотник следил за ним краем глаза - уходя от места схватки, тот совершал какой-то странный маневр, словно собирался обогнуть “кондор” по огромной параболе. И лишь тогда, когда это ему удалось, Лафарж осознал, что маленькая точка “ската” на экране расположена теперь на одной линии с размытым пятнышком пассажирского крейсера.
Уверенный в том, что пираты будут стоять насмерть, он не сделал поправку на поврежденный двигатель лайнера. Это была уже вторая грандиозная ошибка, допущенная им за сегодняшний день - первой было то, что он позволил Волку сунуться в насквозь простреливаемое ущелье. Пока Лафарж отвлекал на себя рейдеры, громоздкий пассажирский корабль так и не смог набрать скорость, необходимую для перехода в гиперпространство. Единственный выживший “скат” устремился за ним, и прежде, чем Лафарж догнал их, приблизился к лайнеру на минимальное расстояние, заставив сбросить скорость предупредительным залпом из всех орудий.
Теперь охотник стрелять не мог: даже если бы он сумел попасть точно в рейдер, который казался детской игрушкой на фоне огромного лайнера, плазменная детонация уничтожила бы оба корабля. Ощущая пульсирующее в кончиках пальцев ледяное бешенство, Лафарж молча наблюдал, как успокоившийся пират разворачивает свой корабль, чтобы состыковаться с внешним шлюзом лайнера. Если ему удастся проникнуть внутрь, заложники снова окажутся в его руках.
- Охотник, да ты просто ураган, - одобрительно шевельнулось в наушниках. Пират говорил скрипучим голосом с омерзительным акцентом обитателей Магелланова облака. - Ты нас урыл, как котят. Однако игра все-таки осталась за мной, а?
- Черта с два, - пробормотал Лафарж.
Итак, последняя звездная охота уважаемого ветерана закончилась полным провалом, правда, при счете 3:1 в нашу пользу. Нет, совсем не так представлял себе Лафарж завершение карьеры. На самом деле для того, чтобы с триумфом отправиться на пенсию, вовсе необязательно терять напарника и сотню заложников.
Пройдя зенит, голубое солнце постепенно превращалось в размазанную рваную кляксу жгучего света. Теперь ему предстоял стремительный и плавный спуск за горизонт. В долине, словно в тигле алхимика, кипело озеро расплавленных горных пород, по его поверхности стелились фиолетовые испарения и плавали желтые известковые островки. На плоскогорье бушевали огненные смерчи, по камням струилось прозрачное вещество, напоминавшее воду, - расплавленные слезы скал.
Содержать опорную базу в таких чудовищных условиях - дорогое удовольствие. Расходы на защитное оборудование для стартовой площадки, ангаров и подземных помещений вполне способны за несколько месяцев разорить дотла небольшую колонию. Впрочем, вложенные в базу деньги окупились десятикратно - три года успешного космического пиратства значительно увеличили кассу предприимчивых ребят. Федералам и в голову не приходило искать гнездо неуловимых Черных Крыс почти в самом центре Обитаемых секторов, на крошечной планете близ Аккерма, половина которой каждый час тает от невероятного жара, в то время как другая половина покрывается многометровым слоем хлорного льда. Ребята могли бы и дальше наводить ужас на Федерацию, но допустили несколько мелких небрежностей, ухватившись за которые Лафарж сумел выйти на систему голубого солнца. Черт возьми, он сделал даже больше, чем мог, ведь первоначально планировалась лишь общая разведка. Вопреки всему, вопреки здравому смыслу и гибели напарника, вопреки тому, что у пиратов была установка, генерирующая защитное поле, и десятикратное превосходство в огневой мощи, Лафарж сумел проникнуть на базу, выкрасть заложников и напоследок разрушить несколько жизненно важных сооружений этого крысиного гнезда. Увы, увлекшись схваткой с четырьмя рейдерами, чудом уцелевшими после того, как охотник прямо на стартовой площадке разнес вдребезги два десятка их менее удачливых собратьев, заложников он потерял снова. Однако в конечном счете хищный спрут, терроризировавший Обитаемые сектора, лежал у его ног с обрубленными щупальцами, и девяносто пять звездных туристов, которыми пришлось пожертвовать ради этого, были лишь малой частью тех двух тысяч человек, кого чудовище успело проглотить раньше. Неужели это не триумф?…