Нас осталось трое против троих, то есть шестеро, так что при потере еще двух человек, все равно с какой стороны, бой будет окончен, поскольку вакантных машин как раз четыре штуки. Доран сразу взял на себя обязанности командира, но в этом, на мой взгляд, уже не было особой необходимости, так как оба строя распались и пошло сражение “каждый сам за себя”. Доран тоже вовремя это сообразил и приказал окончательно разбить остатки нашего клина, занять орбиты по собственному усмотрению, а далее действовать по обстановке. Мне это, честно говоря, совсем не понравилось, поскольку автоматически предполагало принятие решений, а не выполнение командирской воли. Но особо сетовать или раздумывать времени не было, так что я вполне по правилам раскидал в уме координаты на троих, чтобы не мешать друг другу, после чего ушел в разгон и занял подходящую, на мой взгляд, точку. При этом между нами и противником образовался значительный разрыв, больше, чем дальность нерассеянного полета холодной плазмы. Бой затих, все пытались понять, как действовать дальше.
А на меня напал приступ веселья. Меня вдруг осенило, что бой учебный, что никого не убили и никого не убьют и что даже в случае поражения через несколько месяцев из тыла можно будет перейти обратно в боевое подразделение, если захочется. И бой - не бой на самом деле, а просто игра, где в качестве приза предлагается новенький, совершенно замечательный истребитель. Так что в проигрыше, по большому счету, никто не останется. Разве что те, кто безудержно хочет драться. Я был не прочь снова потягаться с Бессмертными, но не настолько, чтобы удавиться, потеряв такую возможность. Так что внутренне я был готов к поражению, а это странным образом вызвало во мне незнакомый раньше кураж, так что в бой я ринулся с улыбкой от уха до уха.
Существует особый прием. Если хочешь сразиться с конкретным противником, когда строй уже сломан, можно пару раз пальнуть в его сторону, и большинство понимает, что это вызов на дуэль. Нас было трое на трое - идеальная расстановка сил для поединков в духе древних рыцарских турниров. И это завело меня еще больше. По меткам бортовых номеров на радаре я знал, в какой из вражеских машин сидит тот или иной из моих сослуживцев. Само сочетание слов “сослуживец” и “враг” не имело права на существование, но я об этом уже не думал, меня интересовал вопрос: кому из троих противников бросить вызов. Все они были опытнее меня, но Гаг Утенок был настоящим асом, как-то победившим в одиночку целое крыло Бессмертных из двенадцати истребителей. Ир Безбашенный не так отличился в боях, он был самым слабым из всех, но из нас самым слабым был не я, а Чапа, так что по уму Ира надо было уступить ему. Оставался Мурш Холодильник, пилот среднего класса, он уступал Утенку, но превосходил Безбашенного. Выходило, что если раскидывать силы противников по отношению к нашим, то мне следовало ввязаться в схватку с Утенком, как самому способному, Дорану оставить Холодильника, а Чапе Безбашенного. Но тогда мое поражение можно было считать обеспеченным - Утенок уделает меня в течение нескольких секунд. В общем, выбор был не таким простым, как мог показаться - я или подставлялся сам, или подставлял кого-то из однокашников. Одно другого не лучше. С одной стороны, я не обязан нести ответственность за друзей, когда каждый из них по собственной воле ввязался в авантюру, но, с другой, совесть все же надо иметь.
Я скосил глаза на боевой наручный вычислитель, на миг задумался, а затем запустил гадалку Дорана.
- Мне взять на себя Утенка? - спросил я.
“Не стоит”, - ответила надпись на экране.
- Мне вызвать на дуэль Холодильника?
“Да”.
Не тратя больше времени, я толкнул педаль управления маневровой дюзой, направил пушку в сторону Холодильника и дал короткий залп. Он тут же ответил и сразу начал боевую смену орбит. Мне таким маневрам еще следовало поучиться. Но делать нечего - ввязался в драку, нечего на одышку пенять. Мне пришлось довольно жестко утормозиться, чтобы зайти Холодильнику на атакующий вектор, у меня чуть глаза при этом не выскочили, так что если бы не стимулятор, мне было бы уже не до управления, я бы у себя за пультом от боли корчился. А так нормально, даже сознание вполне ясным осталось.
Радар показал, что Доран схватился с Безбашенным, а Чапа с Утенком, что, на мой взгляд, ни в какие шлюзы не лезло, однако что-то менять было уже поздно. Передо мной на орбите стабилизировался противник, и мне ничего не оставалось, кроме как вступить в схватку. Однако осадок от бессовестности выбранного решения все же остался.
От посторонних мыслей меня отвлек визг орудийного сканера - я попал в прицел Холодильника. Тут же сработал рефлекс выхода в маневр ухода, я одновременно выжал педаль боковой дестабилизации и шарахнул маршевыми дюзами, кувыркнувшись в пространстве по такой траектории, что сам дьявол не смог бы вычислить упреждение для точного попадания. Холодильнику же до дьявола было как мне до Утенка, так что вражеский залп рассеялся в пространстве, пройдя мимо моей машины. Я же, закончив кувырок, поймал его истребитель в прицел и стиснул гашетку до боли в пальцах. Но и моя плазма пронеслась мимо - Холодильник умел уворачиваться не хуже меня.
И тут началось… Смена орбит, прицеливание, уход, снова смена орбит. Я не заметил, как на четвертом или пятом маневре у меня от перегрузок пошла носом кровь, просто шмыгал, не имея возможности оторваться от управления, пока не стало капать из-под маски на пульт. Но алые капли на панели только сильнее меня раззадорили - я провел несколько реально опасных лобовых проходов, при которых машины могут столкнуться на таких скоростях, что уже ничего не поможет. При этом Холодильник меня едва не спалил, пробив плазмой между щитом магнитной брони и корпусом.
- Бак, остынь! - услышал я голос диспетчера.
Но мне было уже все равно. Радар показал, что Утенок сжег Чапу и теперь спешит прикрыть Холодильника. У меня не оставалось времени на продолжение боя без риска. На одном из проходов, когда наши машины разминулись менее чем в пятидесяти метрах, я ударил ногой в педаль маневровой дюзы и, уже не успевая стабилизироваться, просто выжал гашетку и полоснул плазмой куда придется. Пришлось точно в корму уходившего на новый маневр Холодильника.
- Бой закончен! - поспешил объявить диспетчер. - Что-то вы разгорячились, ребята. Все, четверка победителей: Утенок, Бак, Доран и Безбашенный. Вам летать на новых машинах.
Глава 4. ПРАВИЛЬНЫЙ ВЫБОР
Чапу мы с Дораном провожали через два дня. Он был на удивление весел, то и дело отпускал шуточки, что ему, в общем-то, не было свойственно, да и вообще держался куда лучше, чем я ожидал. При этом он иногда отвлекался и отправлял с наручного вычислителя сообщения. Кому - я не знал. Скорее всего, не знал и Доран. В этом незнании не было ничего удивительного, ведь одной из отличительных черт Чапы являлась скрытность. Хотя в это утро он был более открыт, чем обычно, я это чувствовал.
На пирсе, перед входом в челнок, я пожал ему руку и хотел попрощаться, но он мне не дал, оборвав коротким и совершенно неожиданным словом:
- Спасибо.
- За что? - удивился я.
- Я бы специально не смог проиграть схватку, - ответил он еще менее понятной фразой.
- О чем ты? - решился спросить я.
- Ну… Честь истребителя…
Он окончательно меня запутал.
- Рон, я ни черта не понимаю. Ты что, хотел в тыл?
- Нет, - он улыбнулся и покачал головой. - Если бы хотел, я бы с вами сговорился. Но это было бы нечестно. А так все сложилось само собой. Самым лучшим для меня образом. Я не хотел сдаваться, но мне надо было проиграть. Точнее, мне очень надо было оказаться в тылу.
- Почему? - не сообразил я.
- Мне надо лететь, - Чапа улыбнулся. - Доран тебе расскажет.
- Он в курсе?! - удивился я.