- А что говорит твой приборчик? - спросила Ника.
- Чушь это, а не приборчик. Генератор случайных ответов “да-нет”.
- Но ведь именно благодаря ему мы прыгнули в субспейс и спаслись.
- Случайность! - Я упрямо покачал головой.
- Хотелось бы побольше таких случайностей. Попробуй, спроси.
Я запустил программку и задал вопрос:
- Нам переждать бой?
“Нет”, - лаконично сообщила надпись.
- Возвращаться немедленно?
“Да”.
- И что? - спросил я Нику.
- Опасно… Но судя по прошлому разу…
- Все с ума посходили. Предлагаешь воспользоваться подсказкой этой дурацкой игрушки?
- Склоняюсь к этой мысли.
- Ладно, - устало ответил я. - Выходим на маневр. Усилие тридцать. Старт.
Я вывел истребитель на нужный вектор, набрал заданную калькулятором скорость и прыгнул в вакуумный поток.
- Выход на двадцать шестой секунде. - Я сверился с калькулятором. - Будь готова к жесткому маневрированию. Бой черт-те в какой стадии, расстановка сил неизвестна. Можем угодить прямо в пекло.
- Я всегда готова, - ответила Ника.
Калькулятор начал пятисекундный обратный отсчет, я вывел на гашетку скорострельную плазменную пушку и приготовился к худшему. Но когда мы выскочили из субспейса в облаке кристалликов льда, мы не увидели ни фиолетовых звездочек маршевых факелов, ни белых сполохов плазмы - космос был девственно чист. Радар с откликом “свой-чужой” тоже не показывал ничего. Зато когда я бросил взгляд на экран физического радара, показывающего все объекты вплоть до метеорита с горошину, мне стало нехорошо. Все наши корабли, и крейсера, и эсминцы, и истребители, безжизненно дрейфовали по своим орбитам. База тоже не подавала признаков жизни - я включил визуальное приближение, но не обнаружил ни одного включенного источника света, даже ксеноновый маяк не работал.
- Глазам не верю, - прошептала Ника.
В то же время противник начал проявлять активность - из десантных портов тяжелых кораблей вылетело с десяток абордажных челноков, которые без особой спешки и резких маневров начали цепляться к стыковочным узлам наших истребителей.
- Черт! - я догадался погасить свет в кабине и выключить все активные средства. - Кажется, я знаю, что произошло. Слышала про разработку электромагнитных орудий?
- Вроде проводили какие-то испытания. Думаешь, Лже-Бастинам удалось создать рабочий образец?
- Другого объяснения у меня нет. Посмотри. - Я кивнул в сторону экрана. - Похоже, у наших попросту выбило всю электронику.
- Нда… - Ника вздохнула, и я заметил, как у нее дрожат пальцы. - Лже-Бастины нас наголову разбили. Хотя ничего странного в этом нет. Луч электромагнитной пушки можно сделать гораздо шире плазменного потока. Им легче попадать, а эффект не хуже, чем от попадания плазмой. Даже катапультироваться не успеешь.
- Зато все живы, - я пытался ее успокоить, а заодно и себя немного привести в чувства.
- И что толку? Лично для меня рабство страшнее смерти. Надо сматываться отсюда.
- Куда?
- Не важно! - Напарницу начало всю колотить крупной дрожью. - В несколько прыжков даже на такой колымаге, как наша, можно достигнуть обитаемой системы.
- Если повезет. - Я помотал головой. - Такой слабый, как у нас, субпространственный привод может заклинить на третьем-четвертом прыжке. А нам их надо с десяток, не меньше, при нашей скорости входа. Истребитель - не звездолет.
- Но здесь оставаться - верное рабство! Знаешь, что с рабынями выделывают охранники на фабриках?
- Замолчи! - я начал сам заводиться. - А ты не подумала, что нашего появления никто из противников не заметил, иначе уже атаковали бы? Мы имеем преимущество, оказавшись в боевых порядках на исправном, совершенном истребителе.
- Нас накроют электромагнитным лучом, как других.
- Не знаю, не знаю… - сказал я, вглядываясь в экран оптического визира. - Первые модели электромагнитных пушек должны быть очень громоздкими. Их не установить на истребителях и штурмовиках. К тому же энергетическая установка тоже не может быть маломощной. Боюсь, что такую штуковину можно установить только на основательно переделанном крейсере.
- Или на специально оборудованном транспортнике, - добавила Ника.
- Вроде этого, - усмехнулся я, высветив курсором необычную цель.
За строем вражеских крейсеров в темноте космоса притаилась уродливая громада тяжелого транспортника без бортовых огней. Он был весь искорежен модернизацией, обшивка местами снята, а к шпангоутам приклепаны листы толстой магнитной брони, видимо, в тех местах, где вновь установленная машинерия не умещалась в старый объем. За пределами обшивки, опять же под защитой магнитной брони, виднелись многосекционные блоки ядерных энергетических установок, а в носовой части я разглядел с десяток разнонаправленных параболических антенн, которые и были, скорее всего, жерлами электромагнитных орудий.
- Корабль-призрак, - негромко сказала Ника. - Надо драпать отсюда.
- Погоди, - спокойно возразил я и запустил на наручном вычислителе программу-гадалку. - Нам драпать?
“Нет”, - высветилось на экране.
- Попробовать поразить эту дрянь?
“Да”.
- Штурмовать в лоб плазмой?
“Нет”.
- Использовать мины?
“Да”.
- Бред, - покачала головой Ника.
- Использовать торпеды?
“Да”.
- Мы остаемся, - спокойно заявил я.
- Ты поверил этой дурацкой машинке?
- Недавно ты сама ей поверила.
- И что ты собираешься делать?
- Пока нас не засекли, можно короткими ударами маневровых дюз выйти на атакующий вектор с дрейфующей скоростью. С выключенным активным оборудованием мы ничем не будем отличаться от остальных пораженных лучом истребителей. А в нужный момент выпустим по реакторам обе торпеды.
- Ты сумасшедший, - тихо сказала Ника.
Но в ее глазах мелькнула новая эмоция, которую раньше я в них не видел - смесь жалости и восхищения. Жалости к себе? Восхищения мной? Не знаю. Но, наверное, именно так смотрит женщина на мужчину, когда ощущает себя женщиной, а его мужчиной.
У меня сердце чуть сбилось с нормального ритма, но я успокоился, откинулся в кресле и взялся за рукоять управления. Сверившись с вычислителем, я на краткий миг тронул акселератор маневровой дюзы и тут же погасил факел. Однако приложенного усилия оказалось достаточно для плавной смены орбиты. Радаром и активным прицелом пользоваться было нельзя, поэтому вся надежда была на оптический визир. Беда в том, что по нему можно было определить дистанцию до цели только путем пересчета угловых размеров и кратности приближения. Я диктовал цифры, Ника вводила их в вычислитель и возвращала мне данные о расстоянии до транспортника. Точность при этом, понятное дело, оставляла желать лучшего, но альтернативы этому способу в создавшейся ситуации не было.
Когда же мы вышли на дистанцию удара торпедами, один из челноков направился к нам. Вряд ли кто-то что-то заподозрил, мы вели себя осторожно, но скорее всего противник решил взять на абордаж наш корабль именно потому, что он вышел на неудобную для них орбиту. Конечно, нас они хотели взять в плен, а истребитель отбуксировать или уничтожить.
- Начинаем! - Я переключил на гашетку торпедный пуск. - Ника, приготовься к сбросу двух мин, а я долбану торпедами.
- Есть! - ответила напарница.
Челнок приближался, но мы не собирались его дожидаться. Нажав гашетку, я выпустил обе тяжелых торпеды точно в блоки энергетической установки транспортника.
- Усилие сорок! - скомандовал я. - Старт!
Ника рванула рычаг гравитатора, а я шарахнул в пространство маршевым факелом и выскочил на более высокую орбиталь, как из адской катапульты.