Разумеется, на любом этапе подготовки к будущему столкновению Германии и Австро-Венгрии с Россией среди военных, особенно германских, находились те, кто считал необходимым атаковать Россию «пока не поздно».125 В 1880—1890-х гг. эти идеи высказывал предшественник Шлиффена и затем опальный генерал-фельдмаршал А. фон Вальдерзее, рассчитывавший на невмешательство Великобритании и недостаточно окрепшую Францию. После русско-японской войны с выводом об оптимальном на настоящий момент соотношении сил с крайне ослабленной Россией выступил ряд офицеров Генштаба, воочию наблюдавших недостатки русской армии и признаки революционного брожения, в частности М. Гофман и А. фон Тэр.126 Не могли не учитывать в расчетах и ослабление русского флота и отставание России в дредноутной гонке в Адмиралштабе, где были обязаны ориентироваться на максимальную концентрацию сил германского флота против заведомо превосходившего его британского, а потому не надеялись на выделение значительной эскадры для наступательных действий на Балтике.
Вплоть до начала боевых действий идея превентивной войны против России, которая могла впоследствии127 опасно усилиться вплоть до неодолимости, была не слишком популярна среди большей части офицерства и генералитета,128 так как рассматривалась только в связи с планом Шлиффена, посвященным кампании во Франции. Уже выйдя в отставку, автор плана, оценивая геополитическую обстановку в Европе, писал: «Россия, в расцвете своей силы и мощи, умела противостоять всем соблазнам союзников, увлекавших ее к нападению. Нам кажется сомнительным, чтобы теперь, когда сущность современной войны стала ей лучше известна, такое нападение показалось бы ей привлекательным».129
Германия особенно внимательно130 наблюдала за боевыми действиями во время русско-японской войны, старалась максимально учесть ее уроки,131 а германская разведка была лучше других осведомлена о состоянии дел в русской армии и тех переменах, что происходили в 1905–1912 гг. Российская армия оказалась в фокусе изучения в том числе потому, что из всех великих держав только Россия имела опыт масштабной войны в десятилетие перед Великой войной. Граф Шлиффен, уходя в отставку в конце 1905 г., должен был позаботиться об исполнении своего плана кампании, за судьбу которого он опасался. Следовало исключить любые колебания, в том числе между двумя ТВД, весьма и весьма возможные, как показал диалог между кайзером и Мольтке-младшим в дни мобилизации 1914 г., когда Вильгельм II, внезапно уверовав в сохранение Францией нейтралитета в уже объявленной России войне, к ужасу присутствовавших военных потребовал начать развертывание главных сил не на западе, а на востоке.
Уроки русско-японской войны, несмотря на пристальное наблюдение со стороны соответствующего «русского» отдела германского Большого Генерального штаба,132 подверглись в Германии и других великих державаходностороннему анализу,133 хотя пессимизм в генштабистских кругах Германии относительно скоротечной войны начал нарастать.134 При этом консервативность и неторопливость в радикальных переменах высшего командования вызывали сомнения и опасения у молодых офицеров. С тревогой германские власти ожидали и дестабилизирующего эффекта первой русской революции 1905–1907 гг.135 Авторитета России война 1904–1905 гг. не прибавила, породив впоследствии среди германского генералитета массу сожалений об упущенной возможности превентивного удара как по Франции, так и по России.
После Мукдена и Цусимы германский Генеральный штаб до начала 1911 г. не настаивал на наращивании вооруженных сил рейха, полагая их из-за очевидной неготовности России к европейской войне достаточными.136 Это привело к тяжелому политическому кризису и громким скандалам в военных кругах — ведь на волне перманентного кризиса в международных отношениях в 1911–1914 гг. Германская империя внезапно ощутила себя едва ли не беззащитной перед крепнущей Антантой. К этому были определенные основания: Франция вышла, казалось, на пик своих возможностей по наращиванию вооруженных сил, явно оправлялись от поражений русские армия и флот,137 демонстрировала готовность поддерживать максимальный темп гонки вооружений на море — по принципу «на каждый киль наших два» — Великобритания.