Кроме того, сталкивая на постсоветском пространстве мусульманские и христианские интересы, Вашингтон пытался добиться локализации конфликтов вдали от Западной Европы и Америки, рассчитывая на роль арбитра в очередном витке противостояния в Евразии, что позволило бы иметь предлог для применения вооруженных сил НАТО под видом миротворческих.
Эти факты и выводы, представленные командующему спецслужбами, характеризовали политические процессы, протекающие на Кавказе, как крайне опасные для России в долговременной и ближайшей перспективе. На фоне неурегулированной ситуации в Нагорном Карабахе, Абхазии, Южной Осетии угроза втягивания всего Кавказского региона в сферу влияния США путем привлечения Североатлантического блока к разрешению конфликтов выглядит вполне реальной. Началом реализации соответствующего плана может стать использование американских инструкторов для повышения боеготовности армий Закавказских республик, далее — строительство баз под предлогом борьбы с международным терроризмом, и в итоге можно получить проведение «миротворческих операций» в регионе с применением военной силы, в том числе и без мандата Совета Безопасности ООН. Все это может привести к прочному закреплению военного присутствия НАТО в этом регионе, находящемся вне зоны ответственности альянса, а впоследствии — к отторжению Кавказа от России.
Как показывает ситуация в Грузии, США фактически приступили к реализации стратегии закрепления собственного влияния на Кавказе и вытеснения России из региона.
Помимо Америки, свои интересы в регионе есть и у Турции, которая видит себя — ни много ни мало — в роли лидера тюркского международного сообщества. Образование новых самостоятельных государств на Кавказе воспринялось Анкарой как уникальная возможность для реализации своих амбиций, основанных на идее создания пантюркистской зоны влияния.
Конечно, страны Кавказа, испытывающие серьезные финансовые трудности, со своей стороны тоже делали встречные шаги по расширению связей с Турецкой Республикой. Немаловажную роль в этом, прежде всего, сыграло то, что в Турции обосновалось довольно много кавказских диаспор.
Но руководство этой страны проявляло как бы двоякое отношение к стабильности в регионе. С одной стороны, Анкара была заинтересована в сохранении напряженности на Кавказе, что позволило бы ей построить нефтепроводы в обход территории России. С другой — социальная нестабильность совершенно не способствовала благоприятному финансовому климату, который также необходим Турции для достижения здесь своих интересов.
Как регион, имеющий большое значение для обеспечения торгово-экономических интересов и интересов национальной безопасности, Кавказ, безусловно, был важен и для Ирана. Тем более что отдельные его районы до ХIХ века входили в состав Персии, имеют с этой страной исторические, религиозные и культурные связи. Неслучайно же после распада СССР Иран одним из первых установил дипломатические отношения с новыми государствами региона.
Руководство Ирака, наоборот, беспокоила социально-политическая нестабильность на Кавказе, отсутствие во вновь образовавшихся странах четкой внешнеполитической линии и опытных политических деятелей, способных решить возникающие конфликты.
Что касается Саудовской Аравии, то по данным контрразведчиков, в начале 90-х годов прошлого века посольство этой страны в Москве приступило к изучению возможностей создания в России партий и движений ваххабитского толка просаудовской ориентации. Для распространения влияния ваххабизма использовались благотворительные организации. Среди них можно выделить «Аль-Харамейн Аш-Шарифейн», название которой расшифровывается как «две священные мечети» — Благородная мечеть Мекки и Благородная мечеть пророка в Медине.