Случай «бессознательного» авторства отнюдь не уникален. В психиатрии известен синдром Кандинского-Клерамбо (эффект психического автоматизма), когда пишущая рука действует независимо от сознания человека[29].
Русский психиатр Кандинский, будучи подвержен духовному недугу, подробно описал свои специфические состояния. Одно из самых характерных — подчиненность воли влиянию извне[30].
Не своей волей действуют эти «свободные» и гордые люди. В учебнике «Судебная психиатрия» читаем: «К волевым нарушениям можно отнести импульсивные состояния, характеризующиеся возникновением непреодолимых или трудно преодолимых побуждений к совершению тех или иных действий, без предварительного решения.
Принято выделять несколько импульсивных состояний: катонические импульсивные действия чаще всего носят характер бессмысленных, немотивированных, агрессивных и разрушительных актов. Часто больными это переживается как подчинение чужой воле…»
Нечто подобное описывает и этнография: «Когда на колдуна «накатывает», он сохраняет сознание, но воля его целиком подчиняется нечистой силе. Сопротивление ей может закончиться смертью колдуна. Старик-колдун выдавал замуж внучку. Ему жаль было испортить свадьбу, но не было сил удержаться. Он попросил сноху запереть его в чулан на то время, пока приедут за невестой, и выпустить, когда ее увезут. По окончании церемонии сноха целый час не вспомнила о запертом свекре. Когда она отперла чулан, нашла колдуна уже мертвым». [70].
О том, что именно бесноватые лишены разума и воли, читаем в святоотеческом толковании на 79-е Правило Святых Апостолов: «Бесноватый считается как нечистый, и вместе с сим является подозрение, что если бы демон не нашел этого человека достойным себе жилищем за его злую жизнь, то не вошел бы в него». [62].
А ведь в свое время под «творческое беснование» была подведена философская основа: «Во время своего пребывания с розенкрейцерами Декарт получил типичный опыт гностического озарения. Он говорит, что во сне он внезапно был захвачен Духом Истины, который открыл перед ним сокровищницу всех наук. Там ему была открыта доктрина, являющаяся краеугольным камнем философии, а именно то, что принцип знания надо искать в себе самом, не в рассуждениях философов, а в интуитивном видении поэтов. Идеи человеческого разума совершенны, отделены от всякого объекта… В свете своего гностического озарения Декарт пришел к пониманию, что «наука… должна быть творчеством одного мастера, как… религия является произведением одного Бога». Иными словами, наука должна заменить религию, а Декарт — Бога». [80].
Декарт
Стефан Цвейг на основе личного опыта и художественного исследования судеб Гете, Клейста, Ницше, Фрейда пишет о том же самом, подавляющем волю, действии демона: «…он вселяется в людей, не способных своевременно усмирить его, возбуждает в демонических натурах грозное беспокойство, непреодолимой силой вырывает кормило воли из их рук: безвольно скитаются они по бурному морю, гонимые демоном к подводным скалам своей судьбы».
Итак, мозг и воля видимого «автора» подавлены сознанием и волей соавтора незримого. Так начинается «информационный процесс», который Юнг называл диалогом сознания и подсознания. В чем он заключается? С одной стороны, талант человека порождает нечто оригинальное. А с другой — это тут же окрашивается диавольскими интонациями и акцентами. Бездарный сам по себе, бес служит для автора «базой данных». В ней может оказаться все зловредное, произведенное когда-либо грешным человеческим умом. Вот откуда рождаются «идеи, которые никогда не приходили в голову». Недаром православная традиция предостерегает от разговоров с «бесом», хотя бы он и начинал говорить справедливые вещи.
Очень точное русское слово — «помешанный». Это человек, в голове которого сумбур. А почему он возникает? Потому, что собственные мысли несчастного мешаются с теми, что бубнят ему подселившиеся бесы.
Христианский взгляд вправе увидеть в опыте создания «Юного Вертера» «диктовки» диавола. Не из того ли источника была внушена Гете и ненависть к Кресту? «В одном из своих стихотворений он писал, что больше всего ему ненавистны клопы, запах чеснока и крест».
«Для Гете наиболее близким философом был Гегель, их связывало взаимное уважение, почти дружба. Однако Гете выразил свое неудовольствие тем, что Гегель был награжден гербом, изображающим сову (аллегория мудрости) и крест. Гете настаивал, чтобы знак креста был уничтожен, как не соответствующий идее мудрости… Гете заслужил похвалу от Энгельса не за свои труды по естествознанию или художественные произведения, а за то, что слово «Бог» было для него непереносимо и вызывало нечто вроде психической аллергии… Свое отношение к христианству Гете выразил в поэме «Коринфский гость»; там он писал, что христианство уничтожило любовь и дружбу между людьми, что смерть Христа была началом потока крови. Язычество вызывало у него восторг, как истинная красота и человечность. Поэма «Коринфский гость» заканчивалась призывом — «к нашим древним полетим богам». [68]. Откуда такие идеи? Поскольку Гете был активным членом иллюминатской ложи, можно предположить: «личного демона» в ходе инициатических масонских ритуалов получил и он. (И). «Древние боги» и нашептали.
29
«Вот как описывают, например, состояние знаменитого Торквато Тассо в период творчества: «Пульс слабый и неровный, кожа бледная, холодная, голова горячая, воспаленная, глаза блестящие, налитые кровью, беспокойные, бегающие по сторонам. По окончании периода творчества часто сам автор не понимает того, что он за минуту тому назад излагал». [71]. Ломброзо добавляет важную деталь: «Тассо даже анализирует свойство своего вдохновителя — духа, демона или Гения: «Это не может быть дьявол, говорит он, потому что он не внушает мне отвращения к священным предметам; но это также и не простой смертный, так как он вызывает у меня идеи, прежде никогда не приходившие мне в голову».
30
«Как отечественные (В.X.Кандинский, А.Л.Эпштейн, А.А.Перельман, А.А.Меграбян, А.В.Снежневский, М.И.Рыбальский), так и зарубежные психиатры (Г.Клерамбо, А.Клод, К.Ясперс, М.Райсфельд, П.Гиро), изучавшие явление психического автоматизма, основным его компонентом считают чувства внешнего влияния, внешнего воздействия посторонней, действующей извне силы». [47]. В свою очередь, Кандинский ссылается на своих научных предшественников, в частности, на Бэлларже, который еще в 1844 году писал: ««Больные здесь не испытывают ничего похожего на слуховые ощущения», но они уверяют, что они беззвучно слышат (иногда с очень больших расстояний), посредством индукции, мысль других лиц, что они могут вести со своими невидимыми собеседниками интеллектуальные разговоры, вступать своей душой в общение с душами этих лиц, слышать идеальные, таинственные или внутренние голоса и т. п. К психическим галлюцинациям Бэлларже причисляет также и те случаи, когда больные слышат голоса, исходящие из их головы…»
Кандинский цитирует одного из пациентов: «Мои собственные мысли идут равномерным ходом; мысли же других входят в мою голову как бы давлением, они насильно вталкиваются в мой мозг… Я должен думать этими мыслями против своей воли, и как бы я ни старался, я не в состоянии от них освободиться, потому что против такого давления нельзя ничего поделать». Впрочем, иногда пациенты рассказывают и о контактах с некими личностями. Вот, например, один «пожилой джентльмен» представительного вида предлагает больному подняться на церковную колокольню и полюбоваться видом. «Несколько минут мы восторгались прелестной панорамой, представившейся нашему взору; затем мой спутник вынул из кармана инструмент, на котором были выгравированы странные фигуры, видом похожий на компас… Он предложил мне смотреть туда, сказав, что я могу увидеть любого из своих далеких друзей и узнать, что каждый из них в данную минуту делает. Сперва я содрогнулся, но желание увидеть моего больного отца взяло верх над моим страхом. Не успев выразить своего желания словами, я уже увидел в инструменте, как в зеркале, моего отца, отдыхающего, сидя в своем кресле. Факт видения поразил меня ужасом, и я стал приглашать сойти вниз… На прощанье мой странный спутник сказал мне: «Помните, что с этой минуты вы в моей власти»… С этой поры «некромантик» всецело завладел мной; при помощи своего зеркала он видит меня во всякое время и постоянно читает мои мысли». [29].