Мысль о том, что это нечто, подобное «червяку в склепе», может броситься на него, обратила ребенка в панику… «Это сновидение преследовало меня много дней, — писал Юнг. — Гораздо позже я понял, что это был образ фаллоса, и прошли еше десятилетия, прежде чем я узнал, что это был ритуальный фаллос». (4). Знаете, когда понял? Когда познакомился с Фрейдом.
Маскарад в Психологическом клубе. В центре — Метнер в костюме Мефистофеля.
Юнг (называвший себя потомком Гете) восхищался фразой знаменитого писателя, смысл которой состоит в том, что психологическое лечение — это когда безумие допускается, дабы исцелить безумие. Его пациентом был страдавший от нападений «чертиков» идеолог русского символизма Эмиль Метнер. Считается, что он излечился… Но при этом, по воспоминаниям знакомых, стал «как мертвый». Таковым оставался даже на маскарадах в юнгианском Психологическом клубе Цюриха, куда являлся в костюме Мефистофеля. А ведь Юнг благословил его и самого работать в качестве психоаналитика[16]. Впрочем, став какой-то нежитью, Метнер вскоре окончил свои дни в сумасшедшем доме. (Еще бы, Юнг писал, что в процессе психоанализа «бессознательное» врача и пациента тесно взаимодействуют. В данном случае оба индуцировали психоз, взаимно заряжались им). Юнг же, разговаривавший со своей сковородкой и прочей посудой, продолжал не только «лечить», но и философствовать[17].
А что же «ангелы? Видения преследовали психиатра всю жизнь. В течение пяти лет он записывал их в особую «красную книгу». В итоге ему показалось, что, наконец, он научился контролировать «причуды своего мозга». Что нашел баланс между рациональным и иррациональным. Что, подобно легендарному герою, победил «дракона» раздвоения, шизофрении… Но эго чудище не обязательно двух-, а чаще всего — многоголовое: ему принадлежат и головы всех подселившихся бесов. Гордыни, блуда, сребролюбия… Неважно, какая из них схрумкала Юнга.
Промозглым ноябрьским днем 1735 года к зданию Академии Наук в Санкт-Петербурге подошел обоз из трех десятков подвод. Конвой, сопровождавший груз, продрог на ветру. Доложили графу Салтыкову. У него уже несколько месяцев как лежало предписание: «Назначить исключительно квалифицированного человека» для описи. Ни одному собранию книг в те времена не уделяли столько внимания. Это был особый случай. И библиотека, и коллекции «куриозных вещей» принадлежали генерал-фельдмаршалу Якову Вилимовичу Брюсу. Он умер в мае, а указания относительно его наследия были даны уже в июне.
Богдан Аладьин и капитан-лейтенант Гурьев засели за дело. Кропотливое дело и неприятное.
Каждый из них был, конечно, наслышан о знаменитом сподвижнике Петра. О том, что того подозревали в чернокнижии; о том, как он летом заморозил пруд; о том, как превращал стариков в юношей, и, конечно, о том, как странно умер. Про это шептались едва ли не на каждом углу[18].
И чего только не рассказывали! «А настоящее вот какое у него было дело: из старых людей молодых делал. И никаким отваром не поил, а поступал деликатно: увидит старика, сейчас перережет ему горло и давай его кромсать — всего на куски изрежет. После того польет одним составом — тело срастется, польет другим — и станет из старика молодой. Вот это наука, всем наукам наука!
Ну, только же она и погубила Брюса. Правду сказать, тут наука не виновата, а лакей Брюсов виноват — такая гадина был человек…
А уж стар был Брюс — восемьдесят годов было. И говорит лакею:
— Изруби меня на куски. Сперва, говорит, вот из этого пузырька полей, потом вот из этого, и стану, говорит, я юноша прекрасный.
— Вот лакей изрубил его на куски. Из одного пузырька полил — срослось тело, а из другого не стал поливать. Побежал к царю… ну, может, не к самому царю, а к генералу, который при царе находился.
16
А каково пациентам современного психиатра, который занимался духовными поисками, «духовкой», как он выражается сам! Больные обращаются к нему с надеждой, а он сам — лишь посмешище невидимых сил. «Результат духовки меня устраивает. Я получил весть. Может быть, ты назовешь это кристаллизацией бреда, и будешь прав. Однако когда я в чем-то окончательно запутался, в личных отношениях или проблемах пациента, я отчетливо слышу, как кто-то надо мной добродушно посмеивается и дает советы, всегда ироничные и всегда непрямые… Подсказки, а не советы. Но спутанность в голове проходит, и ты начинаешь понимать, как действовать». [20].
17
Его философия приобрела небезобидные масштабы. Юнга считали своим учителем весьма зловещие фигуры. Среди них — шеф ЦРУ и инициатор психотронных программ Ален Даллес, создатели «Треста Люцифера» Алиса и Фостер Бейли, их спонсоры из семейств Рокфеллеров и Меллонсов.
Дело не только во влиянии ученого на сильных мира сего. Индукция юнгианского психоза — массовая. Как раз наиболее проблемная часть западного общества тут же попадается в широкие сети психоаналитических учреждений, многие из которых работают «по Юнгу». А что это значит? Вот рецепт: для «гармонизации личности» надо примириться со своей тенью — темным двойником Я. С демоном, добавим мы.
Такая панацея оказалась приторно-сладкой, просто невыносимой. Даже на Западе кое у кого возник рвотный спазм. «Нравственный релятивизм» Юнга — признание им, что «добро и зло суть одно» — в душе человеческой усугубляет состояние «нравственного хаоса», которое… является одним из главных источников психических заболеваний…
Американский ученый, профессор Томас Цасс, изучая влияние нравственного релятивизма и психологии, психотерапии, психиатрии на моральное состояние американского общества, пришел к важному выводу. Снижение индивидуальной личной ответственности, замена христианских добродетелей, высоких нравственных ценностей их суррогатами, снижение нравственных стандартов во имя избежания «стресса» и для достижения комфорта стало «главной разрушительной силой, которая влияла на американское общество на протяжении последних пятидесяти лет». В частности, приводятся данные о переменах в моральном состоянии США за эти годы: количество детей, содержащихся государством, увеличилось на 300 процентов; число самоубийств юношей, девушек и детей младше 20 лет увеличилось в 10 раз; количество крупных преступлений в 5 раз». [55].
18
Легенды о