Все эвакуированные из Крыма вспоминали тяжёлые обстоятельства морского путешествия, вызванные сильной перегрузкой и достаточно долгим пребыванием на судах. Но несравненно более тяжёлые испытания выпали на долю тех, кто уходил из Керчи. Это был последний пункт эвакуации, так что керченская флотилия в целом могла рассчитывать только на свои силы. Количество прибывших в порт людей оказалось гораздо больше ожидаемого даже без учёта пришедших из Феодосии войск. Половина судов была представлена мелкими паровыми шхунами, рассчитанными на каботажные перевозки близ берега и не оснащённые сколь-нибудь надёжными навигационными приборами. Некоторые корабли были настолько перегружены, что в трюмах, сидя, было трудно вытянуть ноги, а где-то приходилось почти весь переход стоять плечом к плечу. Палубы, шлюпки, крыши кают, мостики едва ли не до капитанских были завалены вещами, на которых сидели люди. При необходимости пробраться от носа до кормы требовалось приложить большие усилия и затратить немало времени, но подчас это было совершенно невозможно. Дополнительные неудобства создавало то, что многие пароходы были попросту не приспособлены для перевозки людей. Например, не имели больших водохранилищ или опреснителей. Пассажиры испытывали нужду в пище и крайний недостаток пресной воды, где-то во время похода была выпита даже вода из недействующих котлов с примесью машинного масла. В тесноте тёмных трюмов или пронизываемые ледяным ветром, брызгами и дождём на палубах, люди страдали от голода и особенно жажды[101].
Так как на миноносцах не было достаточно нефти на путь до Константинополя, то контр-адмирал М. А. Беренс распорядился перекачать топливо с «Дерзкого» на миноносец «Беспокойный», которому этого запаса едва хватало на переход. «Дерзкий» был взят на буксир ледоколом «Джигит», а «Живой» с испорченными ходовыми машинами — катером «Херсонес»[102].
Эсминец «Беспокойный» в Южной бухте Севастополя (из собрания Сергея Игнатьева)
Весь день 18 ноября у мыса Чауда продолжалась догрузка угля и перераспределение людей: со всех барж и одного из плавучих маяков, выведенных из Керчи, пассажиры были переведены преимущественно на миноносцы и канонерские лодки. В 16:25 начальник 2-го отряда дал сигнал к началу отправления кораблей. Первую группу возглавила канонерская лодка «Урал», за которой из-за своих плохих компасов в кильватерной колонне следовали паровые шхуны. Транспорт «Поти» сильно кренился из-за своей конструкции и огромного числа находящихся на его борту людей. Поэтому для усиления устойчивости пришлось 18 и 19 числа загружать в трюмы зерно с одной из брошенных барж — корабль вышел в открытое море позже всех судов с заметной задержкой. Только после этого с якоря снялся ледокол «Всадник», на котором находился старший морской начальник М. А. Беренс.
Ещё накануне, 17 ноября, с крейсера Главнокомандующего «Генерал Корнилов» была послана радиограмма военно-морскому агенту капитану I ранга Олегу Александровичу Щербачёву, исполнявшему должность старшего морского начальника русского флота в Константинополе: «Самымъ срочнымъ образомъ вышлите два большихъ и быстроходных парохода въ Керчь навстречу Беренсу, который идёть съ перегруженными судами. Готовьте продовольствие и воду прибывающимь кораблямь». Но, не получив ответа, командующий флотом вице-адмирал М. А. Кедров на подходе к Босфору в 22 часа 18 ноября повторно приказал немедленно выслать из Константинополя транспорт «Далланд» и участвовавшие в севастопольской эвакуации ледокол «Илья Муромец», спасательный буксир «Черномор», буксир «Голланд» для оказания помощи керченской флотилии в море, что и было исполнено[103].
Вечером 18 ноября и предрассветной ночью 19-го суда керченской флотилии отошли в следующем порядке по направлению к турецкому острову Кефкен на Черноморском побережье (указано примерное количество эвакуируемых в порядке достоверности источников):
17 часов — канонерская лодка «Урал» (900 человек),
101
103