«Кача» (521), паровые шхуны: «Феникс» (830), «Павел» (1480), «Астрея» (500), «Пандия» (850 или 510), «Яков» (600 или 385), гидрографическое судно «Веха» (800) с плавучим маяком «Запасный № 5» (552) на буксире, катер «Херсонес» (764) с эскадренным миноносцем «Живой» (250 или 380) на буксире.
18 часов 30 минут — транспорт «Мечта» (5000 или 6000) с катером «Пантикапея» (?) на буксире.
19 часов — пароход «Харакс» (2444) с паровой шхуной «Алкивиадис» (860) на буксире.
20 часов — канонерская лодка «Страж» (400) с тральщиком «Чурубаш» (570) на буксире, транспорт «Самара» (2500) с катером «Азовец» (?) на буксире.
Полночь — эскадренный миноносец «Беспокойный» (545), вооружённый ледокол «Джигит» (900) с эскадренным миноносцем «Дерзкий» (900) и тральщиком «Альбатрос» (?) на буксире.
1 час 15 минут — эскадренный миноносец «Зоркий» (446), пароход «Дыхтау» (3010), транспорт «Екатеринодар» (6542) с катером «Никола Пашич» (?) на буксире, пароход «Россия» (1738).
1 час 25 минут — канонерская лодка «Грозный» (195) с катером «Ногайск» (?) на буксире.
4 часа — транспорт «Поти» (3000 или 3500), вооружённый катер «Петрель» (?).
4 часа 10 минут — вооружённый ледокол «Всадник» (200)[104].
У Чауды удалось завершить необходимую подготовку, и вся керченская флотилия отправилась в Константинополь, бросив за собой неподходящие к переходу плавучие средства. Однако путь предстоял нелёгкий, и не всем суждено было его пройти. Ночью с 19 на 20 ноября сильный осенний ветер перерос в опасный семибалльный норд-остовый шторм. Порывы ветра вздымали громадные волны, которые бросали мелкие суда из стороны в сторону и сильно раскачивал крупные транспорты. Палубы то и дело заливало водой, и было несколько случаев, когда людей смывало за борт. Тросы часто рвались, и не всегда оторвавшиеся суда удавалось снова взять на буксир. Поэтому в море пришлось оставить катера «Ногайск» и «Пантикапея», предварительно сняв с них людей[105].
Согласно некоторым данным, количество судов, пришедших из Керчи в Стамбул, превышало 45, включая мелкие, которые не были учтены в официальных сводках, но могли перевезти по нескольку десятков человек. Например, в весьма неточном донесении красной разведки присутствуют несколько парусно-моторных деревянных судов[106].
Трагично сложилась судьба эскадренного миноносца «Живой», который шёл на буксире «Херсонеса». Находившиеся на последнем чины 4-й сотни особого Донского офицерского полка были свидетелями случившейся драмы. Спустя некоторое время после начала движения в сторону Константинополя при сильном порыве ветра оборвался трос. Тогда на «Живой» была подана якорная цепь, которая вскоре тоже лопнула. Снять людей не удалось. На обоих судах не было радиосвязи, поэтому, использовав все имевшиеся в распоряжении средства, капитан «Херсонеса» передал на «Живой», что вынужден догнать флотилию и сообщить о происшедшем для принятия срочных мер по спасению. Беспомощный из-за порчи машин миноносец был оставлен на милость морской стихии. Оповестить командование удалось, лишь достигнув Царьграда. А высланные немедленно транспорт «Далланд», французские и английские миноносцы и посыльные суда так и не смогли обнаружить «Живого» за несколько дней самых тщательных поисков, которые продолжались по меньшей мере до 27 ноября. По-видимому, судно старой конструкции было повёрнуто поперёк волны и, не выдержав шторма, пошло ко дну. На его борту находились около 250 человек преимущественно донских офицеров, командир лейтенант Евгений Иванович Нифонтов, гардемарин Владимир Сигизмундович Скупенский и пять человек судовой команды (остальные члены экипажа вместе со своим командиром старшим лейтенантом Павлом Антоновичем Эмеретли находились на «Херсоне-се», команда которого решила остаться в Керчи)[107].
Самоходные баржи (болиндеры), брошенные красными после неудачного десанта в Миусском лимане под Таганрогом, 1918 год (из собрания библиотеки де Гольера при Южном методистском университете, Техас)
Эскадренный миноносец «Живой»
Сохранилось письмо, адресованное вдове командира миноносца Е. И. Нифонтова, в котором излагаются многие подробности трагедии на основании рассказа командира буксира «Херсонес» С. А. Милошевича (имеются некоторые расхождения по числу людей и наличию радиосвязи): «… Познакомившись случайно со старшимъ лейтенантомъ Слав. Александровичемъ Милошевичемъ и узнавъ, что онъ 2 месяца какъ приехалъ изъ Бизерты, я спросила его, не знаетъ ли онъ о судьбе миноносца «Живой». Вотъ что я услышала изъ его разсказа.
104
105
107