Константинополь, новый мост, начало XX века
Турецкий Стамбул, византийский Константинополь — павший столетиями ранее второй Рим, разделяющий своими проливами Чёрное и Средиземное моря, Европу и Азию, святыня христианского мира и важнейшая цель русской государственной и культурной экспансии… По секретному соглашению 1915 года между странами Антанты Россия должна была получить контроль над Мраморным морем, а её выдающиеся победы над Османской Империей служили тому залогом. Но внутригосударственная измена во время Мировой войны привела совсем к другому итогу. Русский флот всё же достиг Царьграда, но прибыли на нём не победители, а изгнанники. Все завоевания русского народа, достигнутые талантом его военачальников и доблестью солдат в продолжение трёх лет невиданной доселе кровопролитной войны, были с избытком возвращены мусульманской Турции большевистским правительством.
Все находящиеся на кораблях приободрились: казалось, что тяжёлый переход завершился и скоро можно будет сойти на берег. Но контролировавшие Константинополь союзники разрешили покинуть суда только раненым, больным и немногим гражданским лицам (преимущественно женщинам). Из-за большого числа нуждавшихся в медицинской помощи людей береговых госпиталей оказалось недостаточно, и при французской помощи были организованы плавучие госпитали на транспорте «Ялта», пароходах «Румянцев» и «Цесаревич Георгий». Большинству же пришлось ещё долго томиться на кораблях:
«Это было, въ сущности говоря, самое тяжёлое время. Несмотря на прибытие въ портъ, казаки всё ещё страдали отъ жажды, такъ какъ воду подвозили на пароходы въ недостаточномъ количестве, а на некоторые и вовсе не подвозили; продовольствия также выдавали очень мало. Страдания ещё больше усугублялись сознаниемъ безцельности пребывания на судахъ и видомъ близкаго берега. Впрочемъ, «берегъ» самъ подошёлъ къ казакамъ, въ виде безчисленнаго количества лодочниковъ, торговцевъ съестными припасами, которые со всехъ сторонъ облапили суда. На лодкахъ самымъ соблазнительнымъ образомъ были разложены великолепный константинопольски хлебъ, копчёная рыба, фрукты и сладости. Были и спиртные напитки. Ко всему этому потянулись руки изголодавшихся казаковъ, но торговцы сразу же объявили, что они согласны продавать на какие угодно деньги, только не на русские. Конечно, кроме русскихъ, никакихъ денегъ у казаковъ не имелось. Но соблазнъ былъ великъ. И вотъ въ жадные руки торговцевъ посыпались долго хранимые серебряные рубли и золотые монеты, часы, перстни, обручальные кольца, портсигары и даже нательные кресты. Цены при этомъ устанавливались самыя произвольным, въ зависимости отъ жадности торговца и сопротивляемости голоднаго казака. Были случаи, когда за хлебъ отдавалось золотое кольцо или часы. Французы принимали меры къ прекращению этого грабежа и пытались было отгонять лодочниковъ отъ пароходовъ, но это ни къ чему не повело. Точно жадныя акулы, ища добычу, лодочники, отогнанные въ одномъ месте, назойливо подходили къ другому. И много, много казачьяго добра перешло тогда къ нимъ»[116].
Стояние на рейде Моды на пароходе «Херсон» С. С. Бехтеев описал такими проникновенными строками:
116
Казаки въ Чаталдже. С. 13;