В 11 часов того же дня начальник 2-го отряда получил от командующего флотом оперативный приказ: «Ближайше дни предполагается большая переброска войскъ изъ Керчи до 25 000 человткъ. Срочно дайте уголь на все боевые корабли и транспорты на 500 миль плавания и пять дней стоянки»[28].
Командующий флотом контр-адмирал М. А. Кедров, оставаясь в Севастополе, назначил в другие порты посадки (Евпатория, Ялта, Феодосия и Керчь) старших морских начальников для лучшего управления действиями флота на местах, а также на случай потери связи со штабом. Распоряжение было доставлено в Керчь курьером по железной дороге на следующий день 10 ноября вместе с инструкцией по проведению эвакуации — на должность старшего морского начальника был назначен контр-адмирал М. А. Беренс, командующий базировавшимся в городе 2-м отрядом судов[29].
В инструкции указывалось, что противник стягивает к Перекопским укреплениям до восьми армий, усиливая их всеми доступными отрядами — войска могут не удержать оборонительные линии, а потому необходимо в условиях строгой конфиденциальности подготовить возможную эвакуацию армии из Крыма в Константинополь. Сообщался перечень выделенных для этого судов, запас угля и предполагаемое число эвакуируемых. Приказывалось привести все буксирные средства и транспорты в состояние готовности к переходу и принять меры к самой тщательной экономии топлива ввиду большого расстояния и возможной бури. Проведение операции поручалось старшему морскому начальнику в тесной связи с сухопутным командованием[30].
Тогда же, 10 ноября, в Керчь наконец прибыли из Севастополя задержавшиеся ввиду шторма паровые шхуны «Алки-виадис» и «Феникс», загруженные углём, причём стало ясно, что его недостаточно для совершения намеченного перехода. Нефти для миноносцев тоже было крайне мало.
Погрузка угля на русский боевой корабль, до революции
Командующий Черноморским флотом контр-адмирал Михаил Александрович Кедров телеграфировал начальнику 2-го отряда: «Соберите въ Керчи весь отрядъ, оставивъ временно на флангах два корабля, приготовьтесь принять войска для полной эвакуации Крыма черезъ 72 часа. Маршрутъ будешь дополнительно», а на следующий день приказал отозвать все суда из Азовского моря в Керчь и приступить к выполнению директивы. Вместе с тем был выслан тральщик № 412 с 250 тоннами угля на борту и дано распоряжение: в случае недостатка топлива для осуществления морского перехода выводить корабли на временную стоянку к маяку Кыз-Аул.
В полдень 11 ноября в Керчь на ледоколе «Всадник» из-под Геническа вернулся начальник 2-го отряда судов М. А. Беренс и сразу доложил командующему флотом, что угольный вопрос в порту стоит очень остро и для выполнения новых заданий требуется не 250 тонн угля, а не менее 850 тонн. В результате тральщик № 412 был отозван, а вместо него отправлен пароход «Дыхтау» с 1500 тоннами угля[31].
Служивший во 2-м отряде судов Черноморского флота старший лейтенант Борис Владимирович Карпов вспоминал:
«Числа 25 октября (7 ноября) въ Керчь стали прибывать транспорты для войскъ. На многихъ изъ нихъ не было достаточнаго запаса воды, и ихъ приходилось наливать водой. Это было огромное затруднение, такъ какъ водопроводъ въ порту давалъ всего 20–30 тоннъ, при возникшей потребности въ сотняхъ тоннъ. Кроме того, не было и наливныхъ баржъ. Пошли спешныя приготовлены транспортовъ къ походу. Приказано было взять подъ войска все имевшыеся суда. Вдругъ 28 октября (10 ноября) мы получили известия, что это не десантъ, а эвакуация Крыма и… последний походъ, уже за границу.
Невозможно описать той горечи и силы внезапнаго удара. Ведь накануне ещё мы верили, что сможемъ долго удерживать Перекопские позиции; о нихъ столько говорили, какъ они устроены, какъ сильны, и вотъ… Эвакуация! Но что делать: мы люди маленькие, мы не знаемъ, что делается на фронте, какова политическая обстановка, каковы въ действительности наши положения и возможности. Мы до сего момента всецело верили нашему Главнокомандующему генералу Врангелю и не можемъ сомневаться въ его преданности России и армии. Ему виднее, а если бы мы и не захотели уходить и воспротивились — то ведь сейчасъ насъ никто не послушаетъ. Наше дело теперь, какъ ни горько и тяжело это, — эвакуировать армию и население.
Работая день и ночь надъ организаций погрузки войскъ и части населения, не хотевшаго оставаться, надо было въ какихъ-нибудь три дня успеть погрузить все суда углёмъ, водой и всеми запасами для перехода въ Константинополь и принять меры къ устранению возможной паники при посадке войскъ, помня примеръ Новороссийска. Теперь на насъ лежала тяжёлая ответственность за спасение людей отъ красныхъ палачей»[32].
29