Дж. Мэлони. РУССКИЙ ИСИХАЗМ. ДУХОВНОСТЬ НИЛА СОРСКОГО (Фрагменты)[1]
ЧИСТОТА СЕРДЦА И «НЕПСИС» НИЛА СОРСКОГО
В тех разрозненных писаниях, что остались в нашем распоряжении, Нил Сорский слишком усиленно (как это находит Г. Левитский[2]) настаивает на том, что духовная жизнь является битвой, внутренней войной, которую ведет всецелостность Бога. Это значит, что роль средств для достижения цели здесь словно бы преувеличивается; причина же в том, что без непрерывного и успешного использования этих средств в течение всей жизни монаха, невозможно, считает Нил, достичь финальной цели — спасения души, равно как цели ближайшей — единения с Богом через благодать и молитву. Это позволяет нам понять, почему в своих двух систематических трактатах о духовной жизни Нил особо выделяет одиночество, безмолвие, контроль над помыслами, покой или же исихию, бдительность или трезвение (непсис), достигаемые особенно через соблюдение «заповедей». Все эти средства призваны очистить душу, разум или сердце, что необходимо монаху для достижения единственно истинной богоподобной свободы сынов Божиих. Лишь эта чистота сердца может обеспечить любовь к Богу ради Него Самого. Таким образом, в духовности Нила можно выделить следующие составляющие: (1) одиночество и безмолвие; (2) изгнание помыслов (apostasis noimaton); (3) исихия; (4) непсис через соблюдение заповедей Бога.
1. Одиночество и безмолвие
Обращаясь с призывом к своим ученикам следовать за ним в практике одиночества и безмолвии, Нил упоминает Арсения Великого, в котором он видит пример совершенного исихаста (безмолвника[3], того, кто недоступен никакой суетности). Здесь он ссылается на авторитет Исаака Сирина: «Святой Исаак больше всех безмолвие похвалил и Арсения Великого совершенным безмолвником называет, [однако] и тот служителя и учеников имел. Также и Нил Синайский, и Даниил Скитский учеников имели, как о них повествуют писания, и многие иные; и повсюду во святых Писаниях находятся похвалы безмолвию с одним или с двумя».[4] Нил воспринимает от Арсения его любовь к одиночеству и безмолвию, но все же в сочетании с некоторым минимальным человеческим окружением, ибо «уединение (абсолютное, отшельническое — Прим. авт.) требует ангельской крепости».[5] Идеал Нила мы находим в известном рассказе, приводимом в Apophthegmata Patrum:[6] «Авва Арсений, еще находясь при царском дворе, молился Богу так: Господи! научи меня, как спастися? И был к нему глас: Арсений! бегай от людей, — и спасешься.
Удалившись в уединение, он опять молился Богу теми же словами, и услышал голос, говорящий ему: Арсений! бегай, молчи, пребывай в безмолвии; ибо в этом — корни безгрешности».
Такова простая программа, которую Нил повторяет множество раз:
Исаак хотящим истинно безмолвствовать и очищать в молитве ум говорит: «Удались от видения мира, и отсеки беседы, и не желай принимать по обычаю друзей в келлию свою, даже под благим предлогом, кроме тех одних, которые с тобой единонравны, и единовольны, и [твои] сотаинники; и бойся от бесед душевного смущения, которое обычно невольно действует и после того, как прекратится и пресечется общение внешнее. И это, — говорит он, — знаем по опыту. Ибо, когда прекратим таковые беседы, хотя бы и казались они хорошими, — тотчас по прекращении собеседований бываем душою в смущении; хотя бы и не хотели мы, они и невольно обращаются в нас, и с нами немалое время пребывают.[7]
Должно свершиться бегство из мира, из общества людей, в „пустыню“, которая у Нила в его патристической лексике обозначает обычно монашескую жизнь. В письме к старцу Герману он вспоминает свой собственный побег из мира, от всех мирских искушений ради того, чтобы посвятить себя целиком „жизни согласно Божественным писаниям“.[8] В письме к Гурию он говорит, что для того, чтобы отрезать себя от мира, монах должен отрезать себя от того, что особенно сильно привязывает его к миру; монах должен пожертвовать всеми своими привычками и полностью, необратимо отрезать себя от прошлого, ибо иначе в его душе вновь будут возникать прежние впечатления. Отделившись от мира, он должен иметь лишь одну цель, одно желание: стремление к нравственному совершенству.[9] Он советует Вассиану целиком удаляться от разговоров, от слушания и созерцания ненужных вещей, которые могут вызвать душевное нестроение. „Отдели себя ото всех, кто не живет согласно писаниям Отцов“.[10]
1
Rev. George Maloney. Russian Hesychasm. The Spirituality of Nil Sorsky. The Hague 1973. Pp.110–124, 141–147.
2
Левитский Г. «О нравоучении преподобного Нила Сорского», Христианское Чтение. 1895. Т. 2–3. С. 338–339.
4
6
8
Письмо Герману [Подольному], fol. 105A. [РГБ, Отд. рукописей, Троицк.188, лист 104–108. Цитаты из неопубликованных текстов преп. Нила даются в обратном переводе с английского.
9
Письмо Гурию [Тушину], fol. 101A-B. [РГБ, Отд. рукописей, Троицк.188, лист 99-103.
10
Письмо Вассиану [Патрикееву], fol. 97A. [РГБ, Отд. рукописей, Троицк.188, лист 93–98.