А. И. Введенский заостряет внимание на очень важном моменте в философии Канта – на учении об объектировании объектов. Рассудок объектирует объекты (приписывает им объективное значение) при помощи априорных идей. Делает это рассудок через строго определенный синтез между интуициями (единичными представлениями). Кант выводит понятие категорий – некоторых априорных понятий, в которых мыслится синтез и через подведение под которые интуиции являются нам как объекты. Почему же объектирование совершается с необходимостью? Я всегда мыслится вместе с не-Я , потому и невозможно представить Я , взятое само по себе без чего-либо еще. Отсюда и синтез интуиций совершается с необходимостью [148] .
Перечислив принципы, в которых высказывается синтез, мыслимый в категориях, Кант называет три постулата [149] эмпирического мышления :
а) в опыте возможно то, что не противоречит его формальным условиям, таким как пространство, время, закон противоречия;
б) действительно то, что составляет восприятие или связанное с ним;
в) необходимо то, что требуется общими условиями опыта.
Выяснив, как возможны априорные синтетические суждения в математике и естествознании, Кант приступает к вопросу о том, возможны ли они в метафизике. Он приходит к выводу, что метафизика как учение о сверхчувственном в виде науки невозможна, так как знание должно опираться на категории, но рассудок не имеет права приписывать какие-либо категории вещам в себе, так как категории имеют имманентное, а не трансцендентное значение. Априорные синтетические суждения должны быть обязательно реализованы, но мы не можем быть уверены в их реализации в отношении вещей в себе. Кант говорит, что вещи в себе не подчиняются категориям. Однако в этом утверждении А. И. Введенский находит ошибку: правильнее было бы, по мнению профессора, сказать, что нет ничего невозможного в том, что ни одна категория не подчиняет себе вещи в себе [150] . Итак, вещи в себе недоступны для достоверного знания, ему подвластна только область явлений. Но отбросить понятие вещей в себе нельзя, так как это значит сказать, что они не существуют (хотя если мы и отбросим от видимой вещи все субъективное, то останется нуль), а это тоже метафизика, ведь мы не можем знать – есть ли вещи в себе или их нет.
Почему же тогда ум человека впадает в ошибку признания возможности научной метафизики? Кант видит причину в невольном заблуждении ума, не умудренного критической теорией познания. Разум, умозаключая об опыте, примышляет к нему еще и такие объекты, которых не видит. И через это разум считает, что знает о метафизике нечто действительное.
Умозаключения бывают трех родов: категорические, гипотетические и разделительные. По аналогии с этим, считает Кант, и метафизика как наука преследует в своих рассуждениях раскрытие трех идей: идеи души, идеи мирового целого и идеи Бога. Соответственно, существуют и три раздела метафизики: рациональная психология, рациональная космология и рациональная теология. А. И. Введенский считает подобные рассуждения Канта односторонними, так как выходит, что метафизика всегда спиритуалистична [151] , однако материализм и атомизм тоже относятся к метафизическим теориям. Несомненная же заслуга Канта, по мнению А. И. Введенского, заключается в указании на то, какая обязанность выпадает на долю философов, отрицающих возможность метафизики в виде науки.
Кант доказал несостоятельность той метафизики, которую считают наукой. Для этого он раскритиковал все три ее раздела. В рациональной психологии он вывел недоказуемость существования души и ее бессмертия. А. И. Введенский не видит в этом причины считать Канта материалистом. Против взглядов Канта в свое время была выставлена рациональная психология, потому он и критиковал ее, а не материализм. Впрочем, Кант уже доказал субъективность пространства, материализм же считает пространство объективным, а значит, автоматически подпадает под опровержение Канта. Из всего этого следует и недоказуемость дуализма [152] , если следовать теории Канта, так как недоказуемы и душа, и материя.
Исследуя рациональную космологию, Кант выводит 4 антиномии [153] относительно 4-х главных вопросов мирового целого. Тезис и антитезис каждой антиномии, по мнению Канта, одинаково легко доказуемы. Причиной этого является то, что в тезисах мы смотрим на вещи в себе, а в антитезисах – на явления. А. И. Введенский видит в этом ошибку, так как получается, что в метафизике возможны доказательства, а вещи в себе познаваемы.