Во времена Канта рациональная теология была направлена на рассмотрение вопросов о Боге, главным образом о Его существовании. При этом все рассуждения велись схоластично и наукообразно, независимо от духа Откровения. Кант разбивает все существовавшие тогда доказательства бытия Божия и говорит, что в Бога можно только верить. Почему же Кант не подвергает опровержению атеизм? А. И. Введенский считает, что этого он не делает, возможно, потому, что у атеизма нет своих доказательств. Атеизм ошибочно из недоказуемости бытия Божия заключает Его небытие.
Итак, Кант доказал неопровержимость и недоказуемость любых положений метафизики. Она невозможна в виде знания. Однако без метафизики невозможно цельное мировоззрение. Метафизика должна входить в него в качестве веры, но быть не просто верой, а весьма прочно обоснованной. То есть человеку необходимо решить для себя: какая метафизика для него лучше других? Этому вопросу посвящены две работы Канта: «Основоположения к метафизике нравов» и «Критика практического разума». К ним-то и обращается А. И. Введенский.
В этих произведениях Кант вполне однозначно высказывает мысль о том, что лучшим основанием для правильных и прочных метафизических суждений является признание безусловной обязательности нравственного долга . Отталкиваясь от этой посылки, Кант предлагает построить и всю метафизическую систему. Методом будет служить нахождение и определение тех метафизических положений, без которых невозможно признание безусловной обязательности нравственного долга. Из этих положений и должна составиться метафизика, в которую логически обязан будет верить каждый признающий обязательность нравственного долга человек. Такую метафизику Кант называет « морально обоснованной верой ». А. И. Введенский предлагает назвать ее « критической метафизикой ». Но эта метафизика все же остается верой, а не знанием, так как абсолютную обязательность нравственного долга нельзя ни доказать, ни опровергнуть. В отличие от законов природы нравственный закон дает повеление, т. е. является императивом [154] . Существуют и другие императивы, например юридические законы, законы благоразумия, законы искусства и т. п. Но они имеют условный характер, так как направлены на уменьшение неудовольствия и увеличение удовольствия. Нравственный же закон имеет безусловный характер. «Он требует, например, какого-нибудь поступка, независимо от того, будет ли этот поступок полезен или вреден, приятен или неприятен для того, кто его совершает», – говорит А. И. Введенский [155] . То есть нравственный закон – это категорический императив . Кант называет нравственный закон априорным синтетическим суждением, так как он имеет общеобязательное значение – а это признак априорности. Синтетический характер виден из того, что понятие безусловной обязательности, которое нравственный закон присоединяет к человеку, не содержится в понятии человека. Это же говорит об автономном характере нравственного закона: он не навязывается человеку извне, а диктуется непосредственно изнутри.
От рассмотрения этих положений А. И. Введенский переходит к изучению содержания нравственного закона. Кант дает две формулы, считая их при этом эквивалентными. Первая заключается в том, что нравственный закон носит формальный характер, так как не может предписывать ничего эмпирически определенного. Он повелевает поступать всегда независимо от соображений об удовольствии или неудовольствии, но руководствуясь исключительно чувством уважения к самому нравственному закону. Поэтому он требует лишь того, чтобы наши поступки имели законосообразную форму: поступать всегда нужно так, чтобы то правило, которым руководствуется человек при совершении поступка ( максима поступка [156] ), могло бы сделаться всеобщим правилом для всех людей, могло бы действовать во всех как закон природы. А. И. Введенский отмечает, что комментаторы Канта удачно называют иногда эту формулу « законом законосообразности » [157] . Кант считал, что в этой формуле суммируются все требования нравственного закона.
Вторая формула Канта гласит: поскольку нравственный закон предписывает абсолютное уважение к нему, постольку необходимо оказывать такое же уважение и к носителям этого закона, т. е. ко всем без исключения людям, в том числе и к себе. Нравственный закон можно сформулировать иначе: «…поступай так, чтобы человек, как в твоем лице, так и в лице всякого другого человека, никогда не служил только средством, но всегда также и целью, которая ценна сама по себе» [158] .