В том же 1892 г. в журнале «Вопросы философии и психологии» А. И. Введенский напечатал свою статью «О видах веры в ее отношениях к знанию» [66] . Эта статья, выдержанная в строгих рамках критической философии, явилась ответом П. А. Каленову [67] , русскому литератору, занимавшемуся проблемами эстетики, искусства, религии и нравственности. Статья – один из эпизодов полемики вокруг книги А. И. Введенского «О пределах и признаках одушевления». В одной из своих работ П. А. Каленов высказал мнение о том, что разумной является та вера, при которой наблюдается добровольное сознательное подавление разума. Но А. И. Введенский считал, что разумная вера вовсе не предполагает этого. Критическая философия ясно показывает, что область веры и область знания строго разграничены между собой. Что находится в области знания, то вполне подчинено рассудку. Но область веры недоступна ему, поэтому разум без всякого подавления может принимать истины веры.
В 1894 – 1895 гг. А. И. Введенский вел полемику с М. И. Каринским по поводу его книги «Об истинах самоочевидных» [68] , в которой автор рассмотрел «Критику чистого разума» И. Канта и сделал вывод о том, что это произведение написано без всякой научной проверки и поэтому не имеет научного значения. А. И. Введенский ответил на это заявление статьей «О Канте действительном и воображаемом : Комментарии к “Критике чистого разума” : [По поводу книги г. Каринского “Об истинах самоочевидных”]», опубликованной в 1894 г. в журнале «Вопросы философии и психологии» [69] и переизданной отдельной брошюрой в 1895 г. [70] В ней А. И. Введенский аргументированно показал, что М. И. Каринский взялся критиковать философию И. Канта, даже не поняв прежде самой ее сути. Ошибка М. И. Каринского состоит в том, что борьбу он вел не с идеальным и не с историческим, а с воображаемым Кантом. Причина ошибки заключается в полном искажении М. И. Каринским учения Канта о времени, которое для самого Канта является краеугольным камнем. Кант полагал, что время – это наше представление, поэтому оно лишь представляется нам текущим, но на самом деле оно не течет. Каринский же приписал Канту взгляд, по которому время существует внутри нас. Это, конечно, ошибка. Кроме того, по мнению А. И. Введенского, обязательно надо учитывать и то, что Кант занимался гносеологией, а не психологией, поэтому нельзя его учение рассматривать с психологической точки зрения. А. И. Введенский, исследовав статью М. И. Каринского, сделал следующий вывод: «…пусть г. Каринский опроверг или сильно поколебал Канта, но Канта воображаемого, а не действительного…» [71]
В 1895 г. вышла еще одна философская статья А. И. Введенского, посвященная критической философии, – «Учение Канта о смене душевных явлений : Ответ на защитительную статью г. Каринского» [72] .
1896 г. был отмечен тремя интересными публикациями Введенского. Сначала в журнале «Образование» была напечатана статья под названием «Значение философской деятельности Н. Н. Страхова» [73] , посвященная известному русскому философу, публицисту и критику Н. Н. Страхову [74] , выступавшему против материализма и революционно-демократических идей. Затем в «Журнале Министерства народного просвещения» – статья «Условие допустимости веры в смысл жизни» [75] , в которой Александр Иванович рассмотрел логические условия допустимости веры в смысл жизни и пришел к выводу, что этот смысл возможен только при условии признания бессмертия человеческой души и при условии веры в существование Бога.
Третья статья, выдержанная, как и две предыдущие, в духе критической философии, – «Атомизм и энергетизм : (По поводу речи В. Оствальда [76] “Несостоятельность научного материализма”)» – была напечатана в «Северном вестнике» [77] . Поводом для написания этой работы послужило желание А. И. Введенского на конкретном примере, т. е. на примере речи В. Оствальда, показать, как сами «натуралисты» придерживаются метафизических идей. А. И. Введенский отметил, что В. Оствальд, осуждая атомизм как метафизическое учение и заменяя его энергетизмом, не замечает, что энергетизм также обладает метафизическим характером. В своей статье Александр Иванович предложил предикат эмпирической реальности приписать не атомам или энергии, а только самим телам и их изменениям. А. И. Введенский считал, что речь В. Оствальда тем не менее обнаруживает в нем человека, интересующегося критической философией.