— К сожалению, это под силу лишь избранным.
— Ты про обнуление?
— Очищение, обнуление. Называй, как хочешь. Людям куда легче загнать своих «монстров» в клетку, чем, примирившись, выпустить их на волю, — Никанор бросил на кота двусмысленный взгляд. — Свои кошмары ближе к телу. Тебе это сложно понять, но у человека болезненно-завышенное чувство собственности, даже к такому ощущению, как страх. Да, это страх, но это — мой страх. И просто вырвать его с корнем, несмотря на причиняемый им дискомфорт, безмерно мучительно. Образуется пустота, которую необходимо заполнить столь же питательным, значимым, одноутробным.
Чесс медленно вытянул кончик хвоста вверх, затем чуть опустил, изменяя качество приема сигнала, и с недовольным взглядом покачал головой в ответ.
— А тебе не приходило в голову, что «монстрами» они становятся в клетке? Загнав их глубоко в себя, в рамках «программы по приручению», ты нарушаешь законы природы. Не сказать, что перекрываешь хищнику дорогу, скорее, выкалываешь ему глаза, превращая в ущербное, свирепое чудовище. Естественно, что после такого истязания ни о каком примирении и речи быть не может. Но и выпускать его на свободу — чревато самыми тяжкими последствиями. Запертое в ловушке и ненасытное в своем гневе оно начинает пожирать тебя изнутри.
— С этим сложно не согласиться. Слепая, иррациональная тревога. Все это чистой воды психоанализ, тем он и интересен.
Никанор достал из бара Remy Martin VSOP. Темное матовое стекло элегантной бутылки скрывало от глаз драгоценный напиток насыщенного золотисто-янтарного цвета. Бережно открутив крышку, он наполнил бокал. В воздухе раздался легкий аромат ванили, дуба, фиалок и абрикосового джема. Отпив глоток, он продолжил:
— Но мне кажется, что большинство так называемых «монстров» внутри нас — вовсе не хищники, а паразиты.
— Паразиты? — удивился Чесс.
— Чтобы было понятно, объясню на примере Toxoplasma gondii.
— Паразит, который приводит мышей и крыс прямо в пасть кошки, — отчеканил кот.
— Именно. Этот паразит способен к размножению только в кошачьем организме. Но любопытно другое: каким образом он в него пробирается.
Никанор отпил еще глоток.
— Сначала он проникает в крысу или в мышь, отчего у них развивается непреодолимая тяга к запаху кошачьей мочи. Организм крысы для размножения toxoplasm-ы не пригоден. Она лишь посредник, который с подобным пристрастием долго не протянет.
— Мышь мне в порт! — возликовал Чесс. — То есть многие страхи проникают в людей опосредованно, не напрямую?
— Конечно, не во всех случаях. Первым делом, как и любые паразиты, они находят самый уязвимый организм и заселяются в него. Но в данном случае организм — это не биологическая архитектура, а ментальная. Для таких паразитов важны взгляды на жизнь, убеждения, символы веры, идеология. Одним словом — интеллект.
Чесс тряхнул головой, вскочил с ковра и несколько раз прошелся по комнате тихими шажками. К счастью, RC-101 может похвастаться куда более плавными движениями, нежели его предшественники. В плюс ему идет и приданный создателями зооморфизм — усиленное внешнее сходство с живым домашним прототипом, которое не вызывает аллюзий на чудовищ из ночных кошмаров.
— Насколько я понимаю, низкий интеллект не самая благоприятная среда?
Никанор присел на край стола, поставил бокал и скрестил руки.
— Я погляжу, ты замучен любопытством, — сказал он, болтая одной ногой и нервно покусывая губу. — Дело тут не столько в благоприятности, сколько в слабости ресурсов.
— В слабости ресурсов? — вопросительно повторил Чесс.
— Для размножения и развития паразиту необходимо питание. Он заинтересован не в уничтожении, а в балансе, чего, собственно, низкий интеллект предоставить не в состоянии. С другой стороны иммунная система развитого интеллекта способна нейтрализовать большинство паразитов. Поэтому они всегда нацелены на среду оптимального равновесия.
— Но как они туда проникают? — с недоумением спросил Чесс. — Кошка съедает носителя — биологически тут все понятно. Однако, ментальный уровень — совсем другое дело. Крики, чероки и родственные племена индейцев Северной Америки, к примеру, верят, что природа обладает способностью передавать людям и животным свойства пищи, которую они едят. Согласно их воззрениям, человек, который питается олениной, отличается большей быстротой и смекалкой, чем человек питающийся мясом беспомощных домашних кур или грузно переваливающейся свиньи. Но людоедство, насколько мне известно, явление не широко распространенное среди людей. Да и вряд ли, съев своего запуганного сородича, ты возьмешь на себя его страхи.