Выбрать главу

Крепко держась за «старину», которая в массе своей заимствована от греков и католиков, но выдавая ее за свою, исконно русскую, мы пребывали в вечном испуге перед переменами. «Все боятся культуры, т.е. различения, оценки, анализа, без которого культура невозможна. Отсюда всегда пугливая оглядка на прошлое, потребность «возврата», а не движения вперед. Все всех зовут куда-то и к чему-то «возвращаться», причем возврат этот оказывается, одновременно, и концом, завершением истории посредством апофеоза России»43.

Отсюда – множество негативных явлений, которые мы не любим афишировать. Например, нам слабо присуща свобода слова и вообще право иметь собственное мнение. «Говорят, в Западной Европе за мысли, считавшиеся еретическими, сжигали. Это правда, но надо заметить, что сжигали обыкновенно после публичных диспутов, после опубликования идей, которые потом провозглашались преступными. Мысли давали родиться и высказаться, а не душили ее в потемках так, чтобы она оставалась никому неизвестною»44.

Наша культура, безусловно, возникала из родников народной жизни, но насыщалась силой, идеями и содержанием из западных аналогов в неменьшей степени, чем из отечественных или греческих. Поэтому, и говорить о нашей «исключительной самобытности» едва ли уместно. «Насчет созидания, насчет творчества, самобытного устроения, прочности и т.п. Россия остается еще сфинксом; способна ли она ко всему этому – еще вопрос, и очень горький даже»45.

Хуже того, что, став достоянием очень незначительной на фоне остального населения группы лиц, русская культура не орошала собой человека. Отсюда – наше вопиющее и неистребимое по сей день бескультурье, особенно в быту и в труде…

V

«А как же Церковь?» —спросят нас. Ведь общеизвестно, что русское общество было насквозь пронизано духом христианской любви, и именно Церковь с первых дней своего существования боролась за личность и призывала «милость к падшим». «У нас не только признается, что русский народ – народ христианский, но напыщенно заявляется что он – христианский народ по преимуществу и что Церковь имеется исключительно у нас и что мы имеем монополию веры и христианской жизни»46.

Более того, осмелимся категорично утверждать, что не политическая удельная власть, не местные князья, а священноначалие Русской церкви создало централизованное Русское государство при активной поддержке Константинопольских патриархов и Византийских императоров. В течение нескольких веков духоносные лица из числа русских епископов и монастырских старцев, преподобных и святителей, направляли княжескую власть в этом направлении. По этой причине круг вопросов, отнесенных у нас к власти епископата, был традиционно чрезвычайно широк, а само отношение к Церкви в русском человеке – сыновье. Наш благочестивый предок мог легко пойти против власти местного воеводы или губернатора, но, как правило, был послушен местному священнику, которому вменял свойство непогрешимости, как католики – Римскому папе. Впрочем, и в те прошлые века не все было однозначно, судя по старинной пословице: «Смелого ищи в тюрьме, глупого – в попах»47.

Удивительно, однако, было бы ожидать, что в обществе, которого лишь слегка коснулась тень культурной зрелости, необразованном и тотально неграмотном, где только при Петре Великом иереи начали сдавать экзамен на знание Катехизиса прежде, чем приступить к служению в приходе, а епископы вполне считали себя свободными и от патриарха, и от батюшки-царя; где, вплоть до середины XIX века не было самостоятельных исследований ни в области богословия и канонического права, могла образоваться глубокая, осознанная народная вера. Осознанная – значит, основанная на знании, а не на эмоциях, чудесах и «ощущениях» неведомого Бога. А знаний у нас, как раз, было очень мало.

Легко вменяя католикам «измену Православию», наши патриоты не удосужились в то же время поинтересоваться, а насколько мы сами вросли в Церковь, и имеет ли христианская вера у нас глубинный характер. Да, мы и в самом деле не дерзали в отличие от латинян расширять Символ веры или утверждать новые догматы – о непорочном зачатии Пресвятой Богородицы, о первенстве Римского епископа и его безошибочности и т.д. Но, очевидно, не по той причине, что оставались тверды в своей вере, переданной нам греками, а потому, что не доросли до способности касаться этих вопросов; мы просто отвергали «римские» нововведения, не удосуживаясь их содержательным разбором.

вернуться

43

Шмеман Александр, протопресвитер. Дневники. 1973-1983 гг. Четверг, 11 октября 1979 г. С.480.

вернуться

44

Глаголев С.С. Задачи русской богословской школы.

вернуться

45

Леонтьев К.Н. Письмо княгине Е.А. Гагариной. 24 апреля 1889 г., Оптина пустынь. С.442.

вернуться

46

Соловьев В.С. Русская идея. С.101.

вернуться

47

«Юридические пословицы и поговорки русского народа». С.21.