Михаил Ланцов
Русский Медведь -2
Начал писать 10.06.2015. Завершена выкладка — 02.09.2015.
Черновик
Пролог
10 ноября 1700 год. Москва
Заканчивался последний год XVII века и восемнадцатый год с того момента, как обновленный Петр взялся за преобразование России.
Кем был тот человек, что вселился в Петра в его юности? Сложно в двух словах описать человека, прошедшего тяжелый путь от увечного старшины ВДВ, списанного на обочину жизни, до руководителя одной из наиболее успешных транснациональных корпораций на планете.
И вот этот, умудренный годами и опытом, матерый танк оказался в шкуре подростка…
Впрочем, мы увлеклись.
Франсуа Овен сидел в плетеном кресле и наблюдал за тем, как русский царь плавал. Быстро. Энергично. И удивительно долго. Он бы давно выдохся, а Петр продолжал раз за разом отмахивать руками, рассекая водную гладь бассейна единственного в мире оздоровительного центра.
Какой оздоровительный центр в 1700 году, спросите вы? Самый, что ни на есть обычный. Ведь Петр строил его для себя и своих близких, не желая прозябать в плену высокой духовности тех лет. А значит стоял за крепкое тело и здоровое отношение к физической культуре и спорту. Как бы пафосно это не звучало.
Просторный бассейн с теплой водой. Вышка для прыжков в воду. Сауна, ну или, если хотите баня, благо различий между ними кроме названия не имеется. Купель. Мелкий бассейн с гидромассажем. Чудо! Франсуа был от него просто в восторге! Кроме того, имелось несколько залов для гимнастики и прочих групповых занятий, например, рукопашного боя. Массажные комнаты. Тренажеры различные. Всевозможные турники, гимнастические стенки, канаты, брусья и так далее. Оснащение такого центра даже для начала XXI было более чем достойно, разве что уступая в технологичности. Например, без той же электроники…
Как несложно догадаться стоил абонемент в этот оздоровительный центр натурально безумных денег. И не имел льгот или исключений. Даже сам Государь платил, дабы соблюсти порядок. И, как следствие, такое удовольствие могли себе позволить очень немногие. Что в свою очередь привело к заоблачному престижу, образовав своего рода элитный клуб России на весьма благостной платформе. Ведь такой формат общения много лучше коллективных пьянок или каких еще глупостей.
Кроме того, этот центр занимался ускоренным переформатированием мозгов, перестраивая людей на новый лад. Тот же Франсуа Овен никогда бы не надел плавки, чтобы в оных выйти перед людьми. Но то, в обычных условиях. А тут… да за такие деньги…. Ему 'жаба' просто не позволила ломаться. Не говоря уже о том, что только в этом клубе можно было регулярно общаться с самыми влиятельными людьми государства в неформальной обстановке. А это дорогого стоило. Пожалуй, он бы и голышом щеголял ради такого, если бы потребовалось.
Аналогично обстояли дела и с дамами, которые поначалу совершенно не могли переступить через черту внутренних комплексов и надеть купальник. Однако Анна Росс и Мария Голицына, потихоньку подтянули и остальных. Причем с Марией ситуация оказалась довольно щекотливой. Ведь она являлась духовной особой. Вот Петр и использовал ее в качестве приманки, выискивая людей, с 'фимозом головного мозга' в своем окружение, которые, по какому‑то недоразумению, считают презрение тела и отрицания естества базисом духовного развития.
А какие разговоры там шли? Загляденье! Настоящий островок далекого будущего, совершенно не вписывающийся в 1700 год, резонируя с ним настолько, насколько это только было возможно.
— О, я вижу, ты снова пришел! — Произнес Петр, вырывая руководителя российского отделения ордена иезуитов от задумчивого изучения филейной части одной уже не юной, но вполне симпатичной боярыни, крутящей педали велотренажера рядом с Ромодановским и о чем‑то весело с ним щебечущей.
— А? — Растерянно переспросил Франсуа.
— Как спина, спрашиваю, — с улыбкой сказал царь.
— Уже намного лучше. Вчера снова приходил — распаривал. А потом немного потренировал.
— А чего не плаваешь? Тоже ведь помогает.
— Так я не умею. Да и не хочется особо. Боюсь я. Разве что вон, в бурлящую ванну залезть можно.
— Ладно. Пойду, погреюсь, — кивнул Государь в сторону сауны, намекая, что он готов пообщаться, раз уж Франсуа в очередной раз переступил через себя и пришел сюда в столь ранний час, а не как обычно — после полуночи.
Иезуит все понял и засеменил следом за царем, пользуясь его благодушным настроением.