— Но как ты это все помнишь? — Удивилась Анна.
— Очень просто. Я готовился. Изучал все материалы, что могут пригодиться и тщательно их запоминал, используя методики конца двадцать первого века. Получалось, конечно, не очень хорошо, но лучше чем у многих. По крайней мере, обычным способом так не запомнишь.
— Поразительно… — покачала головой Анна. — Получается, — продолжила она, сменив тему, — что все эти бюстгальтеры, трусики, прокладки и прочие безумно полезные вещи ты просто вспомнил?
— Да, — важно кивнул Петр. — И постарался воплотить в жизни в нашей исторической местности. Мне хотелось сделать тебе приятно, вот я и вспомнил приспособления для облегчения жизни женщинам. А то, что теперь их продаю, так… эм… сама виновата. Уж не знаю, где ты демонстрировала эти предметы дамского туалета своим подругам, но шуму наделала изрядно. Я тебе не рассказывал, но меня моя собственная мама отчитывала за то, что я забыл про нее. Ну и сестра, само собой.
— Да чего уж тут верить? Слухи о тех разговорах до сих пор пересказывают по углам на приемах… — Улыбнулась Анна. — Кстати, а одежда…
— Что, одежда? — Напрягся царь.
— Ты ведь видел много новых, интересных фасонов одежды, которые в наши дни еще даже не придумали.
— Видел.
— И ты, я полагаю, хочешь, чтобы я их надела? — Хитро улыбнувшись, прижалась к нему Анна.
— А ты рискнешь? — Усмехнулся Петр. — Ты ведь даже не видела, как они выглядят. По нашим временам многие из них станут почитаться слишком откровенными. Пошлыми. Развязными.
— Слушай, я видела, как ты одел своих солдат и рабочих. Ничего такого в их одежде нет.
— Ань, рано еще… потерпи. Потом будем вместе вводить новую моду. И красивую женскую одежду тоже.
— Чего потерпеть? — Спросила она, демонстративно надув губки.
— Оформления моей победы над Софьей.
— Когда она еще будет… — махнула рукой девушка. — Вон — за нее все полки и бояре. Победи такую.
— Любимая, — улыбнулся Петр. — Это хорошо, что ты так оцениваешь. Значит и остальные ничего не подозревают.
— Чего?
— Того, что я уже выиграл, — еще шире улыбнулся Петр.
— Не понимаю, — покачала головой Анна, хмуря лобик.
— Вот ты говоришь, что бояре за Софью. Но давай посмотрим на ситуацию по–другому. Помнишь, ты возмущалась, когда я набирал долгов, держа в подвале клад серебра, золота да каменьев? Помнишь?
— Как такое забыть?
— Так вот. Я смог взять в долг на десять лет у примерно семидесяти процентов бояр, стоящих в Думе или имеющих вес в Москве. Да не просто так, а под солидные проценты. К исходу этих десяти лет они получат не только свои деньги обратно, но и процентами еще три раза по столько. Причем, что важно, проценты я им выплачиваю каждый год. Как ты думаешь, выгодно ли им такое дело?
— Выгодно, конечно, — уверенно кивнул Анна. — Даже за десять лет такой доход — солидный прибыток. Не каждый удачливый торговец так приумножает свои деньги.
— Вот, — демонстративно поднял Петр палец. — Я им нужен, чтобы вернуть деньги. И о кладе они не знают, я ведь все специально тайком делал. Поэтому считают, что я их зарабатываю. А Софья, если решится выйти против меня, обязательно от меня избавиться: или убьет, или в монастырь посадит. В любом случае — деньги свои они не получат. А потому будут поддерживать меня до тех пор, пока я, во–первых, выплачиваю им проценты, а во–вторых, не иду сам против них. Так что, бояре, конечно, идут за Софьей как официальным регентом и лидером. Но ровно до того момента, как она против меня рот не откроет. Ведь для бояр — я источник дохода, а она — головная боль и убытки. Вывод, как говорится, очевиден. Не уверен, что сестрица вообще успеет что‑то предпринять, как ее холодным молочком напоят.
— А армия?
— А что армия? — Усмехнулся Петр. — Все мало–мальски толковые и уважаемые офицеры оттуда уволились по здоровью и теперь в значительной степени работают на меня. То есть, сама по себе армия уже сейчас совершенно не способна к военным делам. Нет, конечно, формально Василий Голицын держит ее в повиновении и почитании Государыни Софьи Алексеевны. Только в скором времени они пойдут в поход. Из самого Васьки полководец, как из говна пуля. И организовать толком марш да обоз он не сможет. А это значит, что к Крыму войска подойдут с сильными потерями от болезней и усталости. И хорошо если этот воевода, догадается ничего не брать приступом или штурмом. В любом случае — авторитет в глазах солдат он потеряет просто невероятно. И, как следствие, Софья. Солдаты ведь не любят неудачливых командиров.