— Страшные вещи ты говоришь… — покачала головой Анна.
— Я вообще страшный человек, — усмехнулся Петр Алексеевич. — Но в этом нет ничего удивительного. Добряки в этом мире, как правило, ничего не добиваются. Впрочем, мы отвлеклись. Вторым важнейшим моментом моей мысли является то, что глупо противостоять явлениям, которые ты не в силах остановить. С тем же успехом можно запретить дышать, кушать или размножаться, объявив это все ужасным грехом. Эффект будет аналогичным. Таким явлениям нужно не противостоять, а стремиться их возглавить. А потом, захватив штурвал «могучего корабля», направлять его туда, где он больше тебе пригодиться. Ближайшей аналогией может стать табун. Остановить даже одного коня на скаку — дело непростое. А табун лошадей тебя просто стопчет. Но вот если оседлать лошадь и начать направлять все это стадо в нужное русло ударами кнута, то и ты выживешь, и свои задачи решишь. Нужно только не забывать, что этой прорве лошадей нужно что‑то кушать, то есть, они нуждаются в лугах с сочной травой.
— Ха! — Усмехнулась юная женщина. — Ты хочешь стать погонщиком купцов?
— Своего рода, — ответил с улыбкой Петр. — У зергов предводителем была королева клинков — самый мощный и разумный представитель их вида. Поэтому, чтобы я смог возглавить эту стремительно развивающуюся массу жадных до обогащения чудовищ, мне придется самому стать таким. Но, вслед за королевой клинков, использовать эту страсть и покоренную стихию не саму по себе, наслаждаясь от чувства прибыли и звона монет, а для куда более важных и нужных целей. Например, объединения человечества в одну единую цивилизацию на Земле и перехода к освоению других планет. Мы с тобой, конечно, до этого не доживем. Но заложить фундамент для подобного дела вполне можем.
— Хм… а зачем нам осваивать другие планеты?
— Чтобы мы, как вид выжили. Вдруг что с нашей случиться? Потоп или еще какой Апокалипсис. Одну планету смоет. Другая сгорит. Третья от отравы какой вымрет. А еще пара сотен останутся и продолжать жить, как ни в чем ни бывало. Кроме того, как я уже сказал, стремление к обогащению весьма неплохой стимул для постоянного развития и совершенствования, носителем которого уже сейчас является весьма могущественная группа людей — буржуазия. Да не просто так, а заражая всех вокруг подобной страстью. Это в страхе поддерживать людей долго не получиться — быстро устают и перестают бояться даже под пулями ходить. А вот запах выгоды и личных интересов наш биологический вид просто сводит с ума даже если витает вокруг постоянно. И чтобы всегда пахло прибылью нам нужно постоянно развиваться–расширяться. Экспансия. Вечная и неутомимая. Это единственный способ избежать застоя и саморазрушения от внутренних разборок и противоречий. Ведь, когда соседи кончатся, мы станем пожирать друг друга, деля последний бублик и поношенные портянки.
— Мда… — протяжно произнесла Анна. — Именно по этой причине ты пригласил на прием купцов и заводчиков, сажая их за один стол с боярами? Прикармливаешь свое чудовище?
— Видишь, — улыбнулся Петр. — Ты уже поняла мою задумку. Кто‑то заводит в качестве домашних питомцев кошек, кто‑то собак. А я — оригинал. Хочу завести буржуазию…
В общем, проговорила парочка у малого окошка второго этажа, наблюдая за тем, как заходят и рассаживаются гости, еще часа полтора. Государь вводил свою возлюбленную в курс дела и давал инструкции, а она отпускала ехидные шутки по поводу поведения того или иного гостя, особенно бояр, наполняя сердце Петра радостью и весельем. В конце концов, интриги интригами, а на дворе Рождество и грешно было не веселиться, пусть даже и таким, несколько вульгарным образом.
Все расселись. Оркестр, играющий тихую и спокойную музыку, совершенно иной эпохи, остановил свою игру, так поразившую и услаждавшую гостей, и слуга громко возвестил о Государе Петре Алексеевиче, что торжественно, под руку с Анной Росс вошел в зал.
Он был одет в белый костюм с перчатками и туфлями в тон, словно клирик Тетраграмматона Джон Престон[23], идущий на встречу с духовным вождем. Аккуратно подстриженные, короткие волосы дополняли, совершенно нехарактерный для эпохи облик. Анна же поражала всех легким шелковым платьем изумительно сочного зеленого цвета, которое прекрасно сочеталось с ее ярко–рыжими, кудрявыми волосами, аккуратным макияжем и элегантными украшениями из золота с рубинами. Ну и, конечно же, лакированные туфли на шпильке, отлично наблюдаемые в свете того, что платье спутнице Государя доходило до щиколотки, открывая часть голени и ступни с аккуратно постриженными и покрашенными ногтями. Минимализм, изящество и красота линий сочеталась с грамотно подобранными цветами и общим культурным шоком, который несла их одежда, особенно ее, буквально кричащая для той эпохи, бесстыдно оголяющей груди декольте, но стыдящейся показать даже обнаженную ступню.