«Все это делается в интересах церкви и будет гибелью для поселка», — считает и. о. главы поселка Наталья Яковлева. После заседания комиссии, на которое ее не пригласили, она выглядит растерянной. «Странно, что судьба островитян решается без участия руководителя поселения, — возмущается она, объясняя, что местным есть за что бороться: — Сейчас люди могут нормально зарабатывать и достойно жить. У нас даже рождаемость по данным последних двух лет превысила смертность».
Соловецкий действительно производит очень хорошее впечатление — видно, что здесь не бедствуют. Ухоженные дома, цветники в палисадниках, дорогие автомобили. Здесь живет около 1000 человек, и большинство трудоспособных работают в бюджетном секторе, зарабатывая до 10 000 рублей в месяц. Без дополнительного заработка им было бы нелегко, поэтому в туристическом бизнесе подрабатывают все, от уборщиц до главы района. Одни сдают комнаты в аренду, другие открыли прокат велосипедов и катеров, третьи занимаются извозом.
Петр Лапшин, плотный сорокалетний мужчина, трудится оператором в котельной. Он получает 10 000 рублей. «У меня дочь в Архангельске учится, надо ей помогать, поэтому вожу на своей машине туристов, куда пожелают. За три месяца зарабатываю дочке на год», — рассказывает Петр. Если он лишится дохода, его дочь, скорее всего, не сможет получить высшее образование.
А для некоторых островитян туризм — вообще единственный источник дохода. Супруги Роман и Людмила сдают комнаты внаем, а зимой проживают то, что заработали летом. Недавно они надстроили верхний этаж, сделали столовую и летнюю веранду. И сейчас жалеют, что вложили в ремонт дома немалые средства. «Если не будет возможности заниматься туристическим бизнесом, почти все из поселка уедут. Не надо даже переселять людей, сами сбегут», — расстраивается Людмила.
Олег Кодола не скрывает, что, воюя с монастырем, в первую очередь отстаивает собственные финансовые интересы — у него экскурсионное бюро. «Самое неприятное, что монахи ничего конкретного не говорят. Тихой сапой что-то там решают. Зондируют почву, пускают слухи. А мы должны гадать», — возмущается художник-иконописец Нина Маряхина. В знак протеста против тайной политики монастыря она перестала ходить в храм. Действительно, никаких конкретных решений РПЦ по поводу будущего Соловецкого архипелага еще не озвучила. Но, по мнению местных, тенденция очевидна. «Они хотят, чтобы мы пошли прочь с их святой Соловецкой земли. Например, в этом году от монастыря поступило предложение перенести наш поселок в глубь острова, далеко от моря. Тогда мы отбились», — говорит Кодола.
Впрочем, некоторые жители даже рады церковной экспансии. Учительница Ольга Анатольевна считает, что «облагораживающее влияние церкви» на жизнь местного сообщества налицо. Например, ее муж после беседы со священником бросил выпивать и увлекся вышиванием крестиком. Патриарху Кириллу торжественно вручили письмо в поддержку восстановления и дальнейшего развития Спасо-Преображенского монастыря. От четырехсот местных жителей. «Церковные колокола наполняют радостью сердца людей», — радовались 400 подписавших. «Кто все эти люди? У нас всего четыреста взрослых жителей, а тех, кто за РПЦ, мы всех наперечет знаем», — удивляется Нина Маряхина.
Успокоить ее односельчан церкви будет непросто. «Концепция развития Соловецкого архипелага будет проходить в рамках духовного возрождения России и в интересах местных жителей», — сказал Newsweek председатель Синодального информационного отдела Московского патриархата Владимир Легойда. «А то, что их на Анзер не пускают, так для их же блага, чтобы не заблудились, — добавил он. — Места очень глухие».
Иск по встречной
Мария Железнова
За полгода расследования обстоятельств аварии на Ленинском следствие так и не решилось сказать, кто виноват.
На прошлой неделе исполнилось полгода с момента аварии на Ленинском проспекте, в которой погибли две женщины-гинеколога — Ольга Александрина и ее свекровь, профессор Вера Сидельникова. Их красный Citroen С3 столкнулся с Mercedes с мигалкой, который вез вице-президента ЛУКОЙЛа Анатолия Баркова. Именно полгода отводятся следствию на изучение обстоятельств произошедшего. Но за это время история гибели двух женщин не стала понятнее — никакие вновь открывающиеся обстоятельства не смогли убедить общество в правоте водителя Mercedes. Хотя именно к этому, по всей видимости, следствие и склоняется.
Следствие, которое ведет Главное следственное управление ГУВД Москвы, до сих пор не назвало виновного в аварии. Потерпевшим сразу после аварии был признан сын старшей из женщин, Веры Сидельниковой, Сергей — он же муж погибшей Ольги Александриной. Сначала его интересы представляли адвокаты бюро «Трунов, Айвар и партнеры», которые вместе с Сергеем были настроены на активные действия. Но потом Сергей — неожиданно, по словам Игоря Трунова, — отказался от их услуг и отозвал несколько из заявленных его адвокатами ходатайств. Свои действия Сидельников никак не объяснил. А спустя несколько недель 47-летний Сидельников умер от кровоизлияния в мозг. О его смерти стало известно только после кремации.
На прошлой неделе, спустя три недели после смерти Сергея, новой потерпевшей по делу следствие признало его сестру Наталью Сидельникову. По словам Игоря Трунова, Сергей после аварии сблизился с сестрой и даже переехал к ней жить. С ней же после смерти Сидельникова живет и дочка Сергея и Ольги Александриной Надя. По словам Натальи, она собирается удочерить девочку. На опеку над внучкой претендуют также родители Ольги Александриной. Александрины считают, что Наталья Сидельникова — бесконфликтный потерпевший, и жаловаться на следствие вряд ли будет.
По слухам, причиной тому стал конфликт интересов в семье Сидельниковой: якобы муж Натальи работает в страховой компании «Росгосстрах», среди клиентов которой якобы есть и ЛУКОЙЛ. Правда, представитель этой компании не подтвердил Newsweek связь с ЛУКОЙЛом, заявив, что нефтяники страхуются в «КапиталЪ Страховании». То же самое заявили и в нефтяной компании. Наталья Сидельникова же заявила Newsweek, что ее муж не имеет отношения к страховому бизнесу, он врач. Рассказывать о том, какие действия она как потерпевшая будет предпринимать дальше, Сидельникова отказалась, сказав только, что уже начала читать материалы следствия, которые помогут ей составить картину произошедшего.
Бесспорными на сегодняшний день остались только место и время столкновения — Ленинский проспект Москвы в районе площади Гагарина, 25 февраля 2010 года около 8 утра. Потоки движения в этом месте отделены друг от друга широкой разделительной полосой, двигаться по ней запрещено. Однако после столкновения большая часть корпуса Mercedes оказалась именно на разделительной, а Citroen же — на своей полосе, причем от удара его развернуло почти на 180 градусов. Утром буднего дня движение в центр города, куда ехал Mercedes, куда плотнее, чем движение из центра, откуда ехал Citroen, у которого не было повода выезжать на разделительную. Но это теоретические рассуждения, а что на самом деле произошло на дороге — могли прояснить записи видеокамер, свидетели аварии или автотехническая экспертиза. Со всеми тремя потенциальными источниками информации с самого начала возникли проблемы.
Практически сразу начались сложности с записями камер наблюдения. Казалось бы, Ленинский проспект как часть правительственной трассы в аэропорт Внуково, должен быть обвешан камерами — не только Федеральной службы охраны, но и обычными камерами слежения за движением. Первыми дали отбой фэсэошники, которые заявили, что в этом районе у них камер нет. В ГУВД поначалу говорили то же самое, но потом тогдашний начальник ГИБДД Москвы Сергей Казанцев предъявил журналистам запись с одной из трех камер, которые наблюдают за движением в этом месте, и уточнил, что две другие «смотрели» в противоположном направлении. На ней две большие черные машины, двигаясь в центр в левом ряду, выезжают на резервную полосу и скрываются за белым информационным щитом. По словам начальника отдела Главного следственного управления ГУВД Москвы подполковника Алексея Кузнецова, это единственная имеющаяся запись. Попытки раздобыть записи с коммерческих объектов ни к чему не привели.