Таким образом, признание неизбежности и желательности существенных изменений в сфере взаимоотношений между государствами и нациями отнюдь не может парализовать работы по уяснению «ликов» отдельных национальных культур и тем более стремления к собственному национальному самосознанию. В доме Отца обителей много, и каждый народ призван заботиться прежде всего о своей обители. Украшая ее, он совершенствует весь «дом Отца».
Не должно отрекаться от общечеловеческих начал и ценностей, отдаваясь служению своей стране. Но, вместе с тем, общечеловеческие начала не исключают, а, напротив, предполагают национальное служение. Вопреки кошмарной фантазии нашего Печерина, «денница всемирного пробужденья никогда не воссияет, если ее пришествия будут добиваться путем «сокрушения отчизны»[32]. На этом пути живут лишь беды, поражения и разочарования.
Между интернационализмом и нацией логически нет непримиримого противоречия, и Лежнев совсем напрасно приписывает нам игнорирование этой святой истины (см. его письмо ко мне).
Плох интернационалист, убивающий «энтелехию» собственной нации, но плох и националист, замыкающийся в китайскую стену самодовольной ограниченности и отнимающий у национальной идеи общечеловеческое значение. Интернационал есть категория техническая по преимуществу. Нация есть по преимуществу категория духа, «культуры». Интернационал – алгебраическая формула, нация – ее реальное содержание, постигаемое раскрытием конкретного смысла алгебраических знаков.
«Познай самого себя!» – Этот старый сократовский императив должен быть обращен не только к отдельным людям, но и к нациям. Национальное самосознание – высший расцвет национального бытия. При этом необходимо уяснить себе, что самосознание означает одновременно как проникновение в собственную «субстанцию», постижение своей «идеи», так вместе с тем и отчетливое представление о степени собственной развитости, о границах своих конкретных возможностей в данных условиях. О внутренней зрелости своей к осуществлению «миссии»…
Конечно, большому кораблю большое и плавание. Но и у больших кораблей должны быть умные капитаны. А в мелких местах – и опытные лоцманы.
Пусть мы вступаем в «новый исторический период». Пусть русская революция – «величайшая, какую знала когда-либо человеческая история». Но, признавая обе эти становящиеся банальными истины, ни в коем случае нельзя настолько путать времена и сроки, чтобы не отличить столетия от года и конечного результата от первых шагов. Извращение исторической перспективы грозит привести к полной утрате практического чутья.
Это предостережение непосредственно относится к тем русским революционным романтикам, которые доселе почти что готовы утверждать, будто мир и впрямь одним, хотя и длинным, прыжком перепрыгивает из царства необходимости в царство свободы, из провинции «отечества» на простор «человечества». В конкретной сегодняшней деятельности они не прочь равняться прямо на «конечную цель», смешивая, подобно бесперспективной футуристической картине, отдаленный ландшафт с фигурами передового плана. В результате – восторженная путаница, беды и срывы…
Покровский нас упрекает в нечуткости к «диалектическому процессу» истории. Но он сам, очевидно, не хочет понять, что и современный интернационализм развивается диалектически. Чтобы достичь высот интернационала, необходимо прежде пробудить и развить в нациях подлинное культурное самосознание. Иначе вместо интернационала «мировых штатов» – явления высшей дифференциации и интеграции – получится просто первобытный хаос, таящий в себе неизбежный распад.
Вряд ли возможно сомнение, что по крайней мере Россия нуждается ныне прежде всего в углубленном национальном оформлении. «Диалектический процесс» интернациональной идеи в ней достиг до уровня «антитезиса», и всякая попытка сразу перескочить на неясный еще в конкретных очертаниях синтез – заведомо обречена на крах и объективно-исторически не может быть признана «прогрессивной». Если коммунизм в России лишь неотвратимо обостряет собственническую реакцию, то и чрезмерные увлечения интернационалистического максимализма только повлекут за собой болезненную гипертрофию неминуемо грядущего интернационализма. И никакими крепкими словами («националистическое барахло» и проч.) тут делу не только не поможешь, но и определенно повредишь, ибо таковые слова лишь без нужды накаляют крайности неизбежного процесса.