Но и хочется и колется. Горбачев все тянул, никак не решался. Вроде бы предпочел сохранить неизменной апробированную брежневскую политику.
Ох, уж этот двуглавый орел! он до сих пор, как сакральный знак, который пытаются каждый раз наполнять новым содержанием! Даже теперь «Литературная газета» устами Анатолия Салуцкого (№№ 38–39, 2004) еще зовет к возврату: «Птица исторического российского сознания всегда была о двух крылах; пока в обществе существует монополия одной группы, птица не взлетит, и о мобилизации нации мечтать бессмысленно».
При Горбачеве «Иудейскую партию внутри КПСС» возглавил Яковлев, а «Русскую партию внутри КПСС» — вроде бы крепкий мужик, но слишком уж простоватый Егор Кузьмич (имя и отчество-то какие сермяжные, свои!) Лигачев. Оба с самого начала оказались в одной упряжке с Горбачевым и тянули все в разные стороны, как лебедь, рак да щука. Не «птица» была уже, а кикимора адская. Какой тут полет?!
Известно, что «Хромой Бес» вышел на Горбачева через его помощника Болдина, с которым сам Яковлев был связан давней аппаратной дружбой в Большом Доме. Именно через Болдина Яковлев «затащил Горбачева к себе в Канаду», где отбывал брежневскую ссылку в послах, и «у себя» в Канаде «обработал». Известно, что к Тэтчер с «секретной картой» на просмотр лояльности к Западу, Горбачев ездил уже на пару с Яковлевым, организовавшим эту роковую для СССР встречу. Поэтому никого из «посвященных» не удивило, что уже 11 марта 1985 г., сразу же после своего избрания генсеком, Горбачев предложил Яковлеву должность своего помощника. Но тот отказался. Выморочил для себя должность в руководстве Большого Дома и поднялся аж до члена Политбюро, хотя все это время оставался практически лишь на положении одного из помощников — главного «спичрайтера». Координатора горбачевской бесовской говорильни на сцене. Что-то вроде Главного суфлера.
Яковлев сам остро чувствовал, что ему надо менять поприще. Он не раз взывал на Политбюро: — Ну, поймите меня, почему мне ни разу не дали ни одного участка работы, где бы можно было действовать самостоятельно?
Но Горбачев, — давайте уж договаривать правду до конца, — боялся довериться «Двухголовому». Последнее — не моя острота. Это характеристика Яковлева аж самим Андроповым. Есть свидетельства, что на настойчивые просьбы Миши Меченого за Яковлева — чтобы вернуть того в «эту страну», на все безумные похвалы Миши в адрес «этой головы!» еще Андропов веско предупредил: «Это верно, голова у него есть, и даже не одна, а две. Поэтому с ним надо все взвешивать и не спешить».
Однако Горбачев оказался настойчив и таки настоял-добился от Андропова возвращения Яковлева — пусть хоть не в аппарат в ЦК, но в престижное директорское кресло Института мировой экономики и международных отношений. Мол, раз с Западом крепко повязан, то вот пусть через Институт и налаживает нам связи.
Андропов однако строго предупреждал Горбачева, что максимум, куда можно допускать «Двухголового» — это служить «связным» с Западом. В конце концов, на такой роли может вполне использоваться даже человек, подозреваемый в том, что он «двойной агент».
Но кто бы тогда писал длинные и пустые, как порожняя посуда, бесконечные, как белка в колесе, многочасовые речи для трагического артиста Горбачева, который, как его идеал Хрущев Кузькина Мать, ударился в сплошные публичные выступления? Практически ведь и не работал, а только выступал, выступал, выступал.
Дело осложнилось тем, что на Яковлева Горбачев очень скоро получил в свои руки тяжелый криминал — обвинение в государственной измене от преемника Андропова Крючкова.
Объяснюсь. Яковлев, считалось, что что-то делал для разведки. Он сам любил утверждать, что — цитата: «учась, в Колумбийском университете, роясь в специфической университетской библиотеке, и встречаясь с американскими учеными, я добывал такую информацию и отыскивал такие ее источники, за которыми наша агентура охотилась не один год». Его усердие тогда сразу оценили, и во многом именно за это усердие в первые годы правления Брежнева его сделали первым замом в отделе Пропаганды ЦК КПСС. Он распространял о себе мнение, что уж он-то по-настоящему узнал в лицо идеологического противника и лучше других, поучившись в Америке, теперь знает, как с ним бороться. И в это сперва поверили.
Характерно, что начальника аппарата Президента Болдина он познакомил на собственной даче с В.А. Крючковым — тогда шефом внешней разведки. Они все очень дружили. И вдруг — гром небесный. В «Записках из “Матросской Тишины”» (газета «Завтра» № 35 за 1991 год), переданных помощником Горбачева Болдиным, когда того посадили туда за ГКЧП, засвидетельствовано: «Докладывал В.А. Крючков М.С. Горбачеву о связи А.Н. Яковлева с зарубежными спецслужбами. Впервые я услышал об этом от В.А. Крючкова, который направлялся на доклад по этому вопросу к генсеку. Поскольку Крючков, как и я, был хорошо знаком с Яковлевым, Владимир Александрович рассказал мне вкратце о сути своего предстоящего сообщения Горбачеву. Такое известие меня буквально шокировало. Я сказал тогда Крючкову, что идти с подобной новостью можно только, будучи очень уверенным в бесспорности фактов. Помню, Крючков ответил мне так: — мы долго задерживали эту информацию, проверяли ее и перепроверяли, используя все наши самые ценные возможности. Факты очень серьезные».