Я назвал три наши совместные крупные силы. А были еще «Союз духовного возрождения» философичного М. Антонова, «Русская партия» яростного «антисемита» В. Корчагина, «Русская партия национального возрождения» более умеренного В. Иванова, «Национально-республиканская партия» энергичного «черносотенца» Н. Лысенко. И они тоже не бездействовали.
Но самое важное — были еще и сильные местные «Отечества» по типу земских собраний, зарегистрированные по многим городам. «Славянский Собор» был мощным глубоко эшелонированным центром, монархический «Союз «Христианское Возрождение» боевым правым флангом русского движения, «Единство» — его левым флангом, довольно тесно смыкавшимся с КПРФ. А «Отечество» — его официально обтершимся, крепким «земским» тылом, надежной базой общего национального фронта.
Суть в том, что уже в перестроечное время многие русские клубы без излишнего шума превратились именно в официально зарегистрированные во многих городах общества «Отечество». Наше Московское «Отечество» было особенно популярным. На официальном учредительном собрании, проходившем в клубе «Правда» 24 марта 1989 года, я от лица оргкомитета предложил проголосовать в Председатели проверенного «младогвардейца», профессора Аполлона Григорьевича Кузьмина, ему в Первые замы — прославленного летчика-афганца Героя Советского Союза А.В. Руцкого (тогда мы, увы, доверяли ему!). В заместители к Аполлону Кузьмину, так сказать, в рабочие лошадки, — я рекомендовал своего давнего друга по «Голосу Родины», «кадровика» полковника-чекиста Кошуту. Умный, дотошный, всюду вхожий Владимир Алексеевич Кошута быстро официально зарегистрировал «Отечество» (устав наш был утвержден решением исполнительного комитета Московского городского Совета народных депутатов уже 13 апреля 1989 г.), и мы активно участвовали в городских выборах, вели самую широкую русскую пропагандистскую работу и получили много депутатских мест. Так было и в других городах.
Мы прошли бы удачно и на общегосударственных выборах.
Но тут мы совершаем грубейшую тактическую ошибку. Мы неправильно оцениваем расклад политических сил в стране. Мы строили «фронт» на опыте действий Союза Русского Народа в 1905 году. Тогда тоже патриотические политические общества и «движения» выросли, как грибы, и это было не столько слабостью, сколько дало возможность широкого маневра. У нас были определенные средства, аккумулированные на скрытых счетах «Единства» и «Русского Национального Собора». Их мы готовили, чтобы пойти на выборы. Скажу с горечью сразу, что и в «Единстве» и в «Русском национальном Соборе» дальше красочной полиграфической продукции и не менее красочных съездов шагов сделано не было. Мы с Юрием Львовичем Прокушевым вроде бы хорошо понимали друг друга, соотнесенно всегда все действия поддерживали. Со Стерлиговым от «Славянского Собора» по распределению обязанностей взаимодействовал Станислав Карпов — я лично не мог никогда простить Стерлигову ареста Крючкова и «раскаявшемуся демократу» не очень доверял.
Но мы-то мы, русские, тогда не додумали. Где-то у нас произошел сбой. Сейчас мне кажется, что Юрий Львович, привыкший действовать в рамках «Русской партии внутри КПСС» не раскусил Зюганова, выводил на первый план его. Все-таки Прокушев немножко недооценивал силу черно-злато-белых флагов, по инерции больше ставил на «опомнившиеся», проверенные красные знамена. Мы много спорили тогда.
Мы сравнивали: наши русские движения и партии в целом намного мощнее так называемых «демократических» группировок, крикливых, но крайне худосочных, преимущественно еврейских и интеллигентских. У нас же мощная поддержка во всех низах — в армии, в КГБ, в низах партии. У нас, правда, много, много хуже с прессой. Мы практически без своих газет. Без телевидения. Но к этому времени мы уже свалили Коротича в «Огоньке», а наши журналы «Молодая гвардия», «Москва» и «Наш современник» имеют большое число подписчиков — миллионные тиражи. Мы запустили великую массу многотиражной патриотической печати, целый сонм — оперативный, действенный, без предрассудков, рубивший правду-матку в глаза. И в наши руки с приходом Кравченко перешла верхушка (высшее начальство) телевидения. Тут тоже были какие-то надежды.
На нашу сторону встала и ГБ. Мы-таки добились — 29 января 1991 года президент Горбачев вызвал к себе Председателя КГБ В.А. Крючкова вместе с его замом Бобковым и после сорокаминутного «выяснения отношений» подписал указ об освобождении нашего заклятого врага, человека Гусинского — «Бобка» от должности. В.А. Крючков, мы быди уверены, не продаст, будет с нами.