— Вы сказали: синьора или синьор?.. — перебил Поль.
— Ага…
— Так ваш приятель, верно, итальянец!.. И подписался он — Франческо…
— Ну, пущай, итальянец, — кивнул Кузьмич. — Главное — отыскать его побыстрей, а то устал я с дороги.
— Может, синьор Франческо под славной столицей не Париж, а Рим имел в виду?.. — не обращая внимания на слова собеседника, невозмутимо продолжил Поль.
— Да по мне все равно: что Рим, что Париж. Помоги, любезный, отыскать прохвоста Федьку. В долгу не останусь, — стоял на своем Кузьмич. — Значит, говоришь, итальянец мой приятель. А я-то думал: раз Франческо — значит, француз. Ну и прыткий, шельма!.. Он даже всяческие французские слова понаписал мне в бытейнике…
Кузьмич радостно взглянул вверх и, словно прочитав в небесах, провозгласил:
— «Ультра вирес!..». Что по-вашему, Павлуха, означает: «За пределами всяческих сил!..».
Поль сокрушенно покачал головой:
— Месье Кузьмич, я, конечно, знаю латынь, но в вашем исполнении она выходит за пределы понимания. Уж лучше говорите по-русски.
Кузьмич обиженно пожал плечами:
— Выходит, зря старался — учился по-вашенски лопотать… «О темпра, о морес!..».
— Но это же латынь!.. У нас, в Париже, быть может, один из тысячи ею владеет, — терпеливо пояснил Поль. — Вы — в современной Франции, а не в Древнем Риме, находитесь!
— Опять ты за свое! — огорчился Кузьмич. — А по мне: хоть в Индии — в Китае, с Персией в придачу!..
С трудом удалось Полю убедить нового знакомого отказаться от затеи поселиться в Парижской Ратуше и отыскать там ловкача Федьку.
А когда Кузьмич наконец понял, что был обманут прохвостом и не состоявшимся компаньоном, посокрушался минуту-другую, побурчал, отчаянно сплюнул и весело подмигнул Полю и сторожам:
— Ну и шут с ними: и с проказником Федькой, и с вашей Ратушей! Пора за дело приниматься. Кислые щи — это вам не пилюли!.. Не вовремя откупоришь — сами на волю вырвутся!..
Что такое щи и почему они должны вырываться на волю, — не знал даже Поль.
Сторожа слегка приуныли. Они надеялись вдоволь посмеяться над забавным русским: думали, что, осознав свое положение, тот начнет истошно вопить, рвать на себе волосы. Но веселого представления не получилось. Зато Кузьмич подарил каждому по серебряному рублю:
— Гуляй, Париж!.. Не грусти, Франция!.. С Россией не пропадешь!.. А коль пропадешь — то весело!..
Служивые тут же, на глазок, определили значимость монет. Уныния — как не бывало!..
Кузьмич со своим багажом разместился в дорогом отеле «Жанетта», неподалеку от Гревской площади.
Вышло как-то само собой, без всякой договоренности: Поль внезапно стал помощником и переводчиком русского купца. Француз даже не поинтересовался, долго ли ему придется исполнять эти обязанности и сколько он получит за свои труды.
Вероятно, Поль на время утратил деловую хватку: так велико было его изумление. Странное появление в Париже негоцианта из России, требование поселиться в Ратуше, настойчивое желание отыскать обманщика Федьку-Франческо, щедрая раздача серебряных монет и, наконец, — товар!.. Как тут не изумиться?..
Во второй половине XVIII века в Париже продавалось все, что производилось на планете. Так, по крайней мере, утверждали французы.
На законных основаниях и из-под поды на рынках, в магазинах и на многочисленных складах Парижа можно было приобрести экзотические коренья, травы и снадобья из Китая и Африки, пряности из Индии, оружие из Дамаска и Самарканда, ювелирные изделия народов Кавказа, самоцветы из Средней Азии, меха из России, кожаные изделия из Италии, слоновую кость с берегов Конго.
Однако не продавали еще в Париже товар, доставленный Кузьмичом: кислые щи!..
Когда Поль выяснил, что же находится в закупоренных бутылках, — еще больше удивился:
— Я вспомнил… В Москве мне доводилось есть щи. Это такой русский суп из капусты…
Кузьмич кивнул и охотно пояснил:
— Верно… Только привез я вовсе не капустный суп. Щи кислые у нас изготавливаются из смеси солодов, которые мы выдерживаем в хорошо закупоренных бутылках. И пенится нашенский напиток, — вроде вашего шампанского. Только в голову задорней шибает и запах не такой ласковый, как от нежных, французских, вин.
Поль пожал плечами и осторожно заметил:
— А заинтересуют ли эти кислые щи парижан?..
Кузьмич рассмеялся:
— Эх, голова рассудительная, кабы знал я, что мой товар разойдется в лёт, — не одну, а дюжину повозок доставил!..