– Девушка упала, позовите доктора!
– Но кто оплатит доктора? Вряд ли у нее есть деньги. Может, вы оплатите? Проходите и не мешайте заходить ученикам мадам. Расступитесь.
– Но так нельзя, она совсем молоденькая и так красиво танцевала! Позовите доктора!
И, наконец, раздался властный женский голос:
– Жорж, немедленно внесите ее в нашу гостинную! Ну же, что вы застыли, как столб! И живо зовите доктора, мы оплатим его услуги! Эх, угораздило же родиться доброй католичкой! Никаких денег так не соберешь. Расступись, шоу окончено! Скоро начнутся занятия, и мне ни к чему, чтобы здесь ошивалась толпа бездельников. Кыш отсюда.
Жорж был не согласен с хозяйкой и пытался взывать к ее разуму.
– Ну на что она вам? Вам бы своих учительниц прокормить.
– Ты видел, как она танцевала одна на улице под звуки нашего роял? Вы все столпились у окна, а когда девушка упала, никто из вас и не подумал ей помочь.
– Мадам Форжерон, просто пообещайте, что, как только она придет в себя, вы отправите ее с Богом и забудете о ней.
– Жорж, это не твое дело, что я делаю и планирую в своей школе. И если я захочу взять еще одну новенькую учительницу, которая падает в голодный обморок на улице, но продолжает танцевать, меня не сможет остановить ни один Жорж в мире!
– Но, мадам, у нас и старым учительницам не хватает работы. Времена тяжелые. Зачем нам еще одна? Скоро в нашей школе учителей будет больше больше, чем учеников.
– Значит, работайте лучше, Жорж, и найдите нам еще больше учениц. Делайте все возможное, чтобы к нам приходили новые девушки, желающие научиться танцевать. Идите по городу и, если надо, хватайте барышень за руку и приводите в школу мадам Форжерон, потому что каждая девушка в Париже должна уметь танцевать. А, если они не умеют, я считаю это вызовом мне, мадам Форжерон!
– Но мадам, сейчас у всех не лучшие времена
– Почему вы все время спорите со мной, Жорж! В трудные времена открываются лучшие возможности! Мы должны увеличить количество наших учениц в два, нет, в три раза! И только попробуйте мне сказать, что вы не знаете как это сделать! Смотрите, девушка пришла в себя. Возможно, доктор нам и не понадобится.
– Простите, здесь была музыка, здесь звучала мазурка.
– Это я играла. И вы мне обязательно покажете снова, как ее танцуете, но сперва живо кухню! Не хватало мне еще здесь новых обмороков!
Так я попала в школу мадам Форжерон. У нее было доброе сердце, и она дала приют многим русским девушкам, умеющим лишь танцевать и играть на фортепиано. А русские девушки научили Европу танцевать, и слова балет и русский в Европе стали практически синонимами. Ведь, чтобы попасть в профессиональную труппу, в то время нужно было или носить русскую фамилию или брать уроки у бывших балерин Императорских театров. Я попала в совершенно новый для меня мир, где лишенные родины и семей девушки создавали свою новую жизнь. Там, на французской улице, родилась новая Анна. Я вдруг осознала, какая цена была уплачена за мою жизнь. В эту минуту я поняла, что буду жить за нас двоих. Я буду танцевать за нас двоих, я буду смеяться за нас двоих, я буду чувствовать за нас двоих. Школа мадам Форжерон вдохнула в меня жизнь, от которой я так настойчиво отказывалась. Мадам занималась с нами, а мы занимались с детьми, которых парижане приводили на занятия. Мы готовы были умереть за мадам и работали на износ. Очень скоро слава о школе разнеслась по всему Парижу и нам даже пришлось взять еще несколько новых девушек на работу. А в свободные минуты мадам садилась за инструмент и начинала играть русскую мазурку, которой научила ее одна из работавших у нее девушек. Эти минуты наполняли меня жизнью и заставляли идти вперед. Ради той жертвы, которую принес он. Я решила, что стану Анной, которую видел и любил во мне он. Андрей не хотел видеть меня слабой. С тех пор я решила, что только один день в году позволю себе плакать.