По словам Ельцина, большинство решений съезда готовилось по-сталинистски настроенным членом Политбюро Егором Лигачевым.
- Вы полагаете, что Горбачев лгун? - спросил я.
- Абсолютный! Приведу пример. Горбачев не хотел сидеть в президиуме рядом с делегатом из Литвы и сказал, что тот болен. Это была чистая ложь. Литовский депутат был в тот день в прекрасной форме.
Горбачев действительно не хотел сидеть рядом с литовским представителем, выступавшим за независимость Литвы.
- Как можно спасти Советский Союз от катастрофы? - задал я простенький вопрос.
- Нужно отдать землю крестьянам, отменить государственную монополию в экономике, отменить диктаторскую роль КПСС и, главное, построить подлинно демократическое общество, - заключил Ельцин.
На прощание я искренне пожелал ему стать президентом страны.
- Спасибо, посмотрим, что будет, - сказал Ельцин и пошел спать.
Я - ВЫШЕ СУДА!
Я видел Ельцина вблизи два раза - в марте 1996-го во время визита в Осло и ровно годом позже в Хельсинки на встрече с Клинтоном.
В Осло одной из щепетильных тем его переговоров с премьер-министром Норвегии Харлем Брундтланд было дело Никитина, бывшего офицера флота, арестованного в России по надуманному обвинению в шпионаже - передаче норвежской экологической организации "Беллона" сведений о загрязнении окружающей среды в районе Мурманска из-за скопления отработанных реакторов подводных лодок. Во время пресс-конференции я почти вплотную приблизился к Ельцину и из-за головы охранника выкрикнул:
- Борис Николаевич! Когда отпустите Никитина?
- Дело решит суд, - невозмутимо ответил Ельцин.
- А вы?! - прокричал я ещё раз, перебивая вопросы других журналистов.
- Я - выше суда! - Эти слова Ельцина цитировала потом вся норвежская печать.
В ту же поездку мне довелось попасть на закрытую встречу Ельцина с лидерами норвежского бизнеса. Тогда я увидел, каким может быть Ельцин в гневе. Один из бизнесменов пожаловался ему, что Россия не выполняет какой-то контракт с норвежским концерном. Ельцин пришел в ярость. Он приказным тоном попросил встать сидевшего рядом Сосковца.
- Олег Николаевич! Как вы смеете не выполнять договоренности с дружественной Норвегией, подписанные Россией? Позор! Немедленно разберитесь!
Бедный Сосковец взмок. По лицу его градом катил пот. Ему было неловко от такой публичной выволочки. Стушевались и норвежские бизнесмены, не ожидавшие, что президент может так вот - на глазах у всего честного норвежского народа - выпороть второго человека в государстве, как царь холопа. Потом тот бизнесмен, что жаловался Ельцину на невыполнение контракта, говорил в кулуарах: "Россия не изменилась со времен Петра Первого. Государь до сих пор может публично высечь своего боярина".
В РОЛИ АНГЛИЙСКОЙ КОРОЛЕВЫ
В декабре 1992 года в западных газетах появилась карикатура. Ельцин стоит в гамлетовской позе и держит в руках череп "бедного Йорика" - Егора Гайдара. Из-за кулис подглядывает усатый Призрак - Сталин. Карикатура отображала драму в Кремле: борьбу Ельцина с коммунистическим парламентом.
После победы над Горбачевым Ельцин был одержим идеей устранить своего следующего главного соперника на пути к власти - Верховный Совет, унаследованный от советских времен.
В первом раунде противостояния с парламентом Ельцин потерпел сокрушительное поражение. 12 марта 1993 года подавляющим большинством - 656 голосов против 184 - депутаты Верховного Совета отклонили компромиссное предложение Ельцина о разделении полномочий и юридически превратили президента в свадебного генерала. У Ельцина не получилось распустить парламент, поскольку депутаты за пять минут успели принять резолюцию, лишающую его такого права.
Галина Старовойтова, депутат от движения "Демократическая Россия" и помощник Ельцина, говорила мне тогда в интервью по телефону:
"Ситуация взрывоопасная. У Ельцина власти осталось не больше, чем у английской королевы. У парламента есть конституционное право приостановить полномочия президента, что будет означать отстранение его от власти. В этом случае у Ельцина не останется иного выхода, как либо использовать военную силу и обратиться за поддержкой к народу, либо - что более вероятно требовать проведения всенародного референдума".
В зале Верховного Совета воцарилась гробовая тишина, когда депутат Виктор Миронов попытался пошутить:
- Наш президент низложен, поэтому я предлагаю спикеру парламента Руслану Хасбулатову использовать свои диктаторские полномочия для назначения себя сразу на две должности - председателя Верховного Совета и президента одновременно. Исторический пример тому есть - ведь занимал же один и тот же человек посты и генерального секретаря ЦК КПСС и президента.
Советские стереотипы восприятия русскими нерусских не давали никаких шансов Хасбулатову. Он в тот день одержал победу над Ельциным, но большинство депутатов и мысли не допускало, что лидером России станет чеченец. Хотя чем чеченец хуже грузина или украинца?
ЕЛЬЦИН НИЗЛОЖЕН
Выпускающий редактор нашей газеты дал на следующий день, без моего ведома, заголовок к моей статье о голосовании в Верховном Совете: "Ельцин низложен".
Я пришел в ужас. Мне было совершенно ясно, что Ельцин продолжит борьбу любыми средствами и говорить о его "низложении", мягко говоря, рано. Я устроил настоящий скандал. С пеной у рта доказывал, что российская политика не похожа на датскую - наш премьер-министру в подобной ситуации сразу бы ушел с поста.
- Ты ничего не понимаешь в демократии. Ты вырос и родился в тоталитарной коммунистической стране. Ведь российский парламент большинством голосов не принял предложение Ельцина. Значит, ему придется уйти. Наш заголовок совершенно правильный, - учил меня демократии редактор.
- Но в России нет никакой демократии. Политикой там движут силовые пружины! - кипел я.
- Как это в России нет демократии, если там есть парламент, избранный свободным волеизъявлением граждан? - не унимался редактор.
Датчанин никак не мог взять в толк, что на решение парламента в России можно просто наплевать. И дело было не в заголовке статьи, о котором мы спорили. Мои аргументы он воспринимал как попытку перевернуть всю его картину мира, все его представления о демократии, впитанные с молоком матери. Спор был бесполезным, и я, конечно, оказался прав, так как хорошо знал страну, где родился.
В те дни я всей душой болел за Ельцина, поскольку не любил коммунистов. Нутром чувствовал, что Ельцин просто так не сдастся.
Противостояние Ельцина с парламентом было не только столкновением между рвущимися к власти "либералами-рыночниками" и "консерваторами-коммунистами", как их называла западная печать. Это была борьба старой гвардии номенклатуры за сохранение своих привилегий - высокой зарплаты, служебных автомобилей, квартир и дач, оставшихся с советских времен.
ЗАПАХ КАРТЕЧИ
20 марта 1993 года Ельцин заявил по телевидению о введении прямого президентского правления - до референдума, назначенного на 25 апреля. Верховный Совет счел ход президента противоречащим Конституции и требовал предания Ельцина Конституционному суду.
После выступления министра обороны Павла Грачева в воздухе запахло картечью:
"Все это может кончиться стрельбой и кровопролитием".
На улицах кипели страсти. Тысячи демонстрантов - за и против Ельцина маршировали по Москве. Митинговали, горланили, спорили, дрались.
Люди тогда ещё верили в демократию, думали, что выход на улицу с плакатами может повлиять на будущее их великой страны. Еще свежи были воспоминания о "бархатных" революциях в Восточной Европе, о падении Берлинской стены, о провалившемся кремлевском путче.
Я следил за событиями по телевизору и почти каждый день звонил Анатолию Красикову, руководителю пресс-службы Ельцина. Это было то задорное, азартное, опьяняющее, революционное время надежд, когда пресс-секретарь президента сам снимал трубку и подробно рассказывал западным журналистам о происходящем.