Каков бы ни был ответ Сытина, дело с «Лучом» не пошло дальше прожектов. А вот литературно-критический журнал под редакцией Горького Сытин счел целесообразным не только поддержать, но и включить в число приложений к «Русскому слову». Когда же Дорошевич и Благов решительно воспротивились этому из политических соображений, Сытин ограничился финансовым участием, которое позволило Горькому начать издание «Летописи». Этот журнал будет выходить с 1915 до 1917 года, но поскольку он соберет всего 8 тысяч подписчиков, то кончится тем, что Сытин потеряет 50 тысяч рублей[471]. В своих воспоминаниях он скупо говорит по этому поводу: «Мы издавали с ним [Горьким] журнал «Летопись», но издание это скоро пришлось остановить»[472]. Кроме того, Сытин несколько раз заключал с Горьким договоры на редакторскую работу и давал деньги для его нового издательства «Парус»[473].
Возвращение Горького в Россию изрядно подогрело заинтересованность Сытина в сотрудничестве с ним, однако Горький приехал на родину незадолго перед тем, как разразилась война и издательское дело стало гораздо более рискованным для всех его участников. В финансовом отношении знакомство с Сытиным оказалось для Горького весьма выгодным, хотя получал он куда меньше того, что просил. Тем выше он ставил Сытина как человека, пекущегося о народном благе и являющего собой достойный подражания пример. Подобно Чехову, Горький считал, что отсталой, охваченной спячкой России как воздух нужны неутомимые труженики и просветители, к которым он относил и себя с Сытиным.
Шел 1914 год, Горький и Сытин вели переговоры об издании полного собрания сочинений писателя и новой ежедневной газеты, как вдруг 15 июня произошло убийство австрийского эрцгерцога Фердинанда и в дверь постучалась война. Еще раньше несколько детей Сытина, несмотря на ухудшение отношений между двумя державами, уехали в Германию, и когда открылись военные действия, он лишь с большим трудом вернул всех, кроме одного, домой. После этого Сытину пришлось призадуматься над тем, что сулят превратности войны его издательскому делу и как вести его дальше.
Глава девятая ИЗДАТЕЛЬ В ГОДЫ ВОЙНЫ
Под влиянием поражений русских в первые два года войны у Сытина отчетливо проявились ура-патриотические настроения. Не так было в 1904 году, теперь же Сытин поможет самодержавию: он станет проповедовать ненависть к врагу и замалчивать совсем уж худые вести с фронта. Кроме того, будучи свидетелем политического смятения в столице (переименованной на русский манер в Петроград), а также нарастающих повсеместно перебоев в снабжении, отчаяния и недовольства, вызванных тяжелыми потерями в сражениях с немцами и австрийцами, Сытин позаботился о том, чтобы «Русское слово» смягчило критику загнанного в угол правительства. На передний план выступили интересы российского государства, для которого началась пора испытаний. Хотя военная цензура и нехватка бумаги и без того сдерживали издательскую деятельность, Сытин сам счел необходимым отступить от чеховского принципа говорить людям всю правду без утайки.
Объявление Германией войны 19 июля 1914 года явилось для русских, в том числе и для Сытина, полной неожиданностью, несмотря на то, что немцы обвинили Николая II и его правительство в проведении мобилизации с целью поддержать сербов в их борьбе с австрийцами. Тем не менее Сытин надеялся на скорое окончание конфликта, и его редакторы в «Русском слове» энергично взялись за освещение сражений и всего хода кампании с той же объективностью, какая отличала газету во время русско-японской войны. Правительство, в свою очередь, крайне опасаясь вражеской пропаганды и критики внутри страны, ввело строгую военную цензуру и предписало цензорам обращать особое внимание на «Русское слово». Мало того, что сытинская газета была самой читаемой в России, но она к тому же пользовалась необыкновенно широкой популярностью в деревне, а именно оттуда приходила в царскую армию основная масса солдат.
В сентябре 1914 года начальник Главного управления по делам печати вызвал к себе Руманова, показал ему приказы Верховного командования, касающиеся прессы, и велел довести их смысл до Сытина и редакторов «Русского слова»[474]. Всего за два месяца, отчитал он Руманова, «Русское слово» умудрилось помочь врагу. Он – «друг газеты», однако, если она не переменится, он употребит власть. Преждевременному разглашению сведений о военных операциях нет оправдания, а посему – никаких репортажей до появления официальных сводок.
473
Там же, с. 185. Т.И. Дубинская «Летопись», «Русская литература и журналистика начала XX века, 1905-1917», ред. Б.А. Бялик (Москва, 1984), с. 203. В том ноябре Сытин выплатит «Парусу» 19190 рублей 51 копейку, а в декабре – еще 29 тыс. рублей. Он также оплатит долг «Паруса» бумажной фирме – 7 тыс. рублей. О.Д. Голубева «Книгоиздательство «Парус» (1915-1918», «Книга. Исследования и материалы» № 12 (1966), с. 113. Материалы, хранящиеся в собрании Музея Сытина, свидетельствуют о следующих дополнительных выплатах: 15 тыс. рублей Горькому 31 марта 1916 г., 10 тыс. рублей Ладыжникову 1 апреля 1916 г.(на «Летопись»), 1 тыс. рублей Горькому 26 сентября 1916 г. Общая сумма составляет 72190 рублей, а возможно, производились и другие выплаты.
474
Руманов – редакторам «Русского слова», 14 сентября 1914 г., ЦГАЛИ, 595-1-12, листы 21-23.