Путь «из варяг в греки», то бишь от моря Варяжского до моря Русского по рекам и через волоки, – это торгово-экономическая артерия, которая соединила, с одного края, север и северо-восток Европы, пробуждающийся к цивилизационному образу своего развития во всём своём культурном многообразии, с другим краем проторённого пути – с дряхлеющей, но всё ещё богатейшей цивилизацией Римской Империи (Восточной) в обход центральной Европы. На этом пути, по берегам животворящей артерии, боролись за выживание племена различных культур, соединялись и разъединялись, воевали каждый с каждым и кооперировались в борьбе за выживание и с целью добиться благоденствия. И этот процесс, если мы взглянем на политическую карту Европы в историческом разрезе, по сей день не завершился. Никакие гребцы шведские не могли цивилизировать такие огромные пространства, различные культуры, языки, социальные уклады, ибо естественный процесс брожения затягивал их самих, захватывал, сбраживал в общем котле, – они были участниками, и не более того. Не может часть поглотить целое, как нельзя кому-то дать нечто, чем сам не обладаешь. Ex nihilo nihil… по Божественной воле, как мудро заметил Тит Лукреций Кар в своей «Природе».
В отличие от политики, в процессе научного познания объективного мира метод стволовой ветви, когда весь куст или некое дерево детерминируются по какому-либо сучку, который облюбовал исследователь, – не работает. Сицебо идеология идёт вразрез с бесконечным научным познанием неисчерпаемой истины.
В самом деле, ежели мы пляшем от Пушкина, как от русской печки, то почему бы, следуя методологии Томсена, не зародиться в чьих-то воспалённых мозгах и эфиопской теории происхождения литературного русского языка на основании того неоспоримого факта, что прадед Пушкина – Абрам (Ибрагим) Ганнибал, наследственный африканский князёк, или же – немецкой теории золотого века русской литературы потому только, что прабабка Пушкина – Христина-Регина фон Шеберг (Christina Regina von Sjöberg)?!
Зачатие Руси как акт политической мудрости её учредителей
Политическая мудрость учредителей лежит в основании государственных начал Руси, цивилизации русской, мира русского – мудрость учредителей, а не цивилизаторская миссия неких варягов, которых норманнисты мнят как аналог викингов.
_______________________
Кто учредил Русь? Откроем Лаврентьевский список «Повести временных лет». Почему Лаврентьевский? Да потому опять, что именно на Лаврентьевскую летопись23 ссылался Томсен в исследовательской части своей теории. И дальше, не мудрствуя лукаво, прочитаем историю зачатия державных начал на Руси так, как писано в летописи, чёрным по белому, но не так, как истолковывают норманнисты.
«Восстал род на род, была усобица, и воевать начали сами с собой (въста родъ на родъ бъıша в них усобицѣ и воєвати почаша сами на сѧ)».
Выход из социально-экономического кризиса во все времена был предопределён: война за ресурсы, за продолжение рода, выживание племени. В пламени усобицы сгорали бесчисленные народы, истории не ведомы даже имена большинства из них. Победителей история не судит, ими восхищаются и примеру героев следуют, ибо сами победители и есть судьи. Однако в достопамятный 862 летописный год, в самый разгар смуты, вдруг что-то пошло не так. Не по накатанной колее двинулась история местных племён и народов. Нет, не сгорели в пламени усобицы словене, кривичи, весь да чудь:
«Сказали: сами в себе поищем себе князя, он же бы владел нами и судил по праву (рѣша сами в себѣ поищемъ собѣ кнѧзѧ иже бъı володѣлъ нами и судилъ по праву)».
Говоря современным языком, перед нами классический пример учредительного собрания с целью выработки основных принципов общественного договора. Если враждующие стороны вдруг проявляют способность остановиться в самый разгар усобицы, переступить через пролитую кровь и договориться, то это проявление отнюдь не слабости. Нет, не признак дремучести – не дикость туземцев, неспособных к самоорганизации, как то пытался представить Шлёцер, а следом за ним и Томсен выдвигал тезис о недославянах. Разрешить кровавый раздор дипломатическим путём и дать враждующим родам шанс на историческое выживание есть мудрость политическая. Призыв третейского судьи, внедрение правовых основ, установление независимой от местных старейшин верховной власти, наконец выборы, под чью руку встать, – всё это шаги не по времени зрелых политиков.