Долгие годы он шел к своей Ольге, и вот наконец эта дверь с золотой ручкой, за которой…
Такой Ольгу он еще никогда не видел. Она показалась ему богиней в облике деловой женщины. Спазм перехватил горло, когда она широко раскрыла голубые глаза в пол-лица:
– Ты.., жив?
И сама закашлялась, будто подавилась. Указала ему элегантным жестом на кресло, но Скиф сел на стул за столом напротив Ольги, чтобы быть ближе.
В кабинете стоял запах духов, дезодорантов и всякой косметики.
Скиф только лишь набрал полную грудь воздуха, чтобы произнести первое слово, как компьютерным соловьем запел телефонный звонок.
– Прости, Игоречек… Прости, миленький.
Ольга сняла трубку, и лик ее стал похожим на портрет деловой женщины с рекламы сомнительного банка.
– Прикажете и растаможкой автопоездов мне заниматься лично?! Ну, тогда я еще буду самолично контролировать поставки сухого молока из Африки в Чечню… И металл с Украины в Голландию через Москву гонять! Нет уж, позвольте мне этим заняться… Да еще вместо экспедитора с ними поеду… За что тогда я вам, Рувим Семенович, деньги такие плачу?..
Еще один подобный звонок, и мы с вами распрощаемся Потом она сердито ткнула клавишу на электронном пульте:
– Светочка, меня ни для кого нет. Друзья из "Джвасти" пусть найдут меня завтра, если им удастся.
Затем она почти легла грудью на столешницу и с улыбкой протянула Скифу розовую ладошку, словно выпрашивая семечек.
– Игоречек, с приездом… – не сказала, а промурлыкала она.
Он робко протянул ей руку, подернутую сеточкой ожогов.
– Свечу за упокой ставила?
– Ставила… – вновь промурлыкала Ольга, по-детски мигнув обоими глазами.
Взгляд ее излучал непритворную нежность. А этот сильный аромат духов… Скиф никогда в духах не разбирался, но вспоминал свою Ольгу не иначе, как в ореоле благоуханий.
– Не забыл меня, родненький, – с такой истомленной отрадой чуть слышно произнесла Ольга, словно с нее пудовые цепи свалились.
А Скиф сидел, полуприкрыв глаза, как маленький мальчик, который наконец дождался счастливого конца, слушая страшную сказку. Промелькнуло желание встать и уйти, чтоб оставить все как есть, в своих воспоминаниях. Может, так было бы и лучше для них обоих…
Идиллию прервали громкие мужские голоса. В кабинет буквально ворвались, как паровозы на станцию, двое дородных мужчин. Первым шел лощеный господин в усах и бородке с пенсне на носу. В таком виде в старых советских фильмах изображали банкиров, фабрикантов, правых эсеров и прочих контрреволюционеров.
– Грубая реальность вторгается в мир грез, – печально вздохнула Ольга и медленно распрямилась над столом, вытягивая свою ладошку из руки Скифа. – Господа, познакомьтесь, – холодным официальным тоном произнесла Ольга:
– Мой муж, Серафим Ерофеевич Мучник. А это…
– Василий Петрович… Луковкин, – подсказал Скиф.
– Да, – подтвердила Ольга. – Василий Петрович, наш партнер из…
– Из Конотопамы…
Скиф машинально приподнялся из чистой вежливости, и.., руки его крепко сжали спинку стула, а глаза сузились в черную щель.
– Сима?.. Сима Косоротая с Мыльного Завода?..
И он твой муж? – невольно вырвалось у него.
Отвислые щеки и залысины Серафима Ерофеича пошли красными пятнами. Он на короткий миг загорелся негодованием, распрямил грудь, которая слишком быстро переходила в отвислый живот, потом снял пенсне, пристально всмотрелся в незваного гостя и сделал небольшой шажок назад.
– Скиф? – выдавил он слишком тонким для его комплекции голоском.
Звонко цокая каблучками, Ольга вышла к мужчинам и стала между бывшим и теперешним мужьями.
– А теперь – к делу Серафим Ерофеич, отправляйтесь в таможенный комитет. У Рувима Семеновича неувязки с суперкарго. Старичок в последнее время стал сдавать, пора подыскать ему замену.
– Надеюсь, не вот этого хмыря ему на смену пророчишь?
– Кадровые вопросы позвольте решать мне самой.
А вам, Анатолий Николаевич, звонил ваш отец и просил срочно заехать к нему на службу, – обратилась она к белобрысому Тото. – Через час попрошу всех быть у меня в кабинете.
Она нажала кнопку селектора и распорядилась:
– Светочка, будьте добры мне кофе, а нашему гостю коньяк и закуски по представительскому разряду. И никого ко мне не пускать!
Скиф поразился, как вышколенно выполнили оба здоровенных мужика приказание этой хрупкой былиночки.
– Ну, Оля, ты как себе хочешь, а я все-таки выпью, – сказал Скиф, когда секретарша вкатила в кабинет десертный столик. – Что-то пот меня прошиб после этой встречи.
Он расстегнул душный ворот рубашки.
– Ты знаком с моим мужем?
– Как-то пришлось отдыхать в одном отеле с навязчивым сервисом.
– А сколько звездочек?
– На ком, на "отеле" или "куме" нашем? На "куме" было три маленьких, а на "отеле" – одна красная, на штабном бараке.
– У мужчин свой язык и своя логика, никогда не понимала ни того, ни другого.
Она улыбнулась прежней победительной улыбкой греческой богини Афины с обложки школьного учебника по истории Древнего мира.