Воевать в Гражданской я не собираюсь. Да и Малетину смысла нет. Он ведь здесь не высочество, не светлость и даже не сиятельство. Внук священника, сын инженера, всех капиталов — полученные за захваченную германскую гаубичную батарею французские франки. «Красные» по крайней мере «цивилизаторов» нагнут уже в ближайшие пару лет. Другой идеологии противостояния сейчас просто нет. Анна Васильевна, мать Андрея Малетина скончалась пять лет тому назад, а отец, Николай Дмитриевич, железнодорожный инженер, пять лет женат новым браком, теперь практически чужой человек. Уже пять лет как общение практически прервано. Конфликта вроде и нет, но общаться попросту не о чем. Отец не расстроится, ему плевать. Сослуживцы? Да, возникла с ними дружба, если выживут — буду думать, как им помочь, а пока повлиять на их судьбу всё равно не способен. У них ведь нет послезнания и понимания творящегося сумасшествия, они себя нормальными считают. Даже правыми, убеждёнными в своей правоте. Блаженны верующие, надеюсь, им повезёт уцелеть. Очень ценный генофонд.
В Нанси я пролежал полтора месяца, до 12 ноября 1918 года. Накануне, 11 ноября в железнодорожном штабном вагоне командующего силами Антанты в Европе, французского маршала Фердинанда Фоша было подписано Компьенское перемирие. Первая мировая, пока единственная и называемая Великой война закончилась. Военные действия уже не возобновятся. Дальше Версаль и германский реванш. «Ледокол Сталина», говорите? А что, идея хорошая, попытаться стоит. Мягко, без фанатизма, правильным софтом на германский хард. Версаль большевики не признают и это отличный козырь в пропаганде. Факт есть факт, а подложить под него всякое можно умеючи.
Награждение Командорской степенью Ордена почётного легиона утвердили, поэтому из госпиталя меня забрал порученец президента Республики Раймона Пуанкаре. Именно он является Великим магистром Ордена и лично посвящает кавалеров в высшие степени. Спасибо храброму подпоручику Малетину за геройства, до Парижа добрались с комфортом за счёт казны. Французской, или орденской — не важно, главное щедро, мундир от лучшего портного, шикарный люкс в персональный автомобиль с водителем. Я вышел из госпиталя на костыле с приговором — не годен к продолжению строевой службы по инвалидности. Протестовать я и не собирался, хромать мне действительно ещё долго, полгода минимум, да и инвалидность, полученная на армейской службе, после этой войны будет неплохо оплачиваться. Да-да, будет оплачиваться именно французами, ведь мы служили в их Марокканской дивизии.
В госпитале я написал повесть «Год Верденской мясорубки», по мотивам будущего Ремарка, только с героями французами и сразу адаптированную под театральную постановку. Хорошо получилось, не зря Андрюха на филолога учился, польза есть. Повесть-пьеса издателей заинтересовала, было из кого выбирать. Мсье Жюль Граналь заинтересовался предложением — мой отказ от авторского гонорара с издателя в обмен на агрессивную рекламу и большой тираж.
— Сто тысяч экземпляров — это слишком амбициозно, мсье Малетин.
— И тем не менее, мсье Граналь, вас это заинтересовало.
— Это возможно, но на нескольких языках. Вы ведь отлично владеете немецким, а русский вообще родной.
Теперь к Малетину добавился я с английским и испанским, но это я делить ни с кем не собираюсь.
— Мы обсудим издание на всех языках после исполнения первой части договорённости. Давайте обсудим рекламную кампанию.
Я не обучался на маркетолога, но даже дилетантских знаний человека двадцать первого века здесь вполне хватает. Выбирать то не из чего, только газеты да «наружка» на афишах, поэтому кашу маслом не испортишь. Со ста тысяч экземпляров мне бы причиталось пятьдесят тысяч, вот на них и гульнём, такие деньги у Граналя точно есть.
— Понимаю. У вас очень интересный не только литературный стиль, но и подход к делам. Оплачивать заведомую критику — это ново.
— Это вложения обязательно окупятся, мсье Граналь. Всё реклама, кроме некролога. С критиками я поспорю, есть у меня аргументы.
А ещё мне нужна видная трибунка во французской медиасфере. Сейчас это газеты и театр с синематографом, который скоро станет звуковым. Скоро и радио подключится в эту самую медиасферу. Мы сможем сделать неплохой бизнес, если Граналь оправдает доверие.
— Я совершенно не разбираюсь в вашем театре, мсье. Полагаю, вы лучше меня выберете постановщика.
— Мне нужно подумать, мсье Малетин. Слишком необычные у вас методы, постановка ведь должна попасть в общий поток.