Мсье Анри Контесон со своей работой пока справляется отлично. Пенсию мне назначили как лейтенанту французской армии, девяносто шесть франков в месяц, плюс сто двадцать франков в год на мундир. Гроши, конечно, но дело здесь не в деньгах, а в статусе, который выше обычного гражданского. Теперь я имею право требовать аудиенцию у военного министра, например. Не знаю, пригодится ли, но пусть будет. В Швейцарии мой адвокат проявил инициативу и учредил сразу две компании, причём не в Лозанне, которая его в итоге чем-то не устроила, а в Женеве и Цюрихе. Он же подобрал мне секретаря. Удивился, что в секретари мне нужен подданый Германии, причём комиссованный по ранению офицер, но отыскал устроившую меня кандидатуру — двадцатипятилетнего бывшего обер-лейтенанта Хайнца Хофманна, до войны студента-филолога. У Хайнца в совершенстве: английский, французский, датский, шведский и норвежский; на разговорном-бытовом: испанский, итальянский и португальский. Плюс он неплохо рисует, очень талантливый парень. А ещё герр обер-лейтенант Хоффман не сломлен, не смотря на отсутствие левого глаза, правым он на всех смотрит как через прицел.
В Германии сейчас очень плохо, пожалуй, даже похуже, чем в России, так что своё место Хайнц ценит. А что? Отличная по нынешним временам работа с отличным жалованием — шестьдесят франков в месяц на полном пансионе, в всех забот — переводить потихоньку «Мясорубку» и организовывать наш быт.
Пароход испанский «Санта Люсия», примерно восьмитысячник с грузом люксовых автомобилей «Испано-Суиза». Латинская Америка сейчас шикует в полный рост, основной рынок сбыта для всякой производимой Европой роскоши. В САСШ народ тоже не бедствует, мягко говоря, но там своих производителей хватает, автомобилей то точно. Пассажиров мало, Рождество народ предпочитает праздновать дома, а не в море, да ещё и «Испанка», из-за которой все американцы ввели карантинные меры. Нам с Хайнцем тоже предстоит провести сорок дней в карантине, но это время мы не потеряем. Мы и сейчас его не теряем. Общаемся по-английски. Мой из далёкого будущего, да ещё и американский, требует совершенствования. Хайнц на меня косится, он филолог и не может не чувствовать иновремённость моего английского, слишком много я использую слов, значения которых приходится пояснять. Так и задумано. Мне этот обер-лейтенант Хофманн не в секретарях нужен, а в высшем руководстве Третьего Рейха, вот я его и мистифицирую, так же как графа Игнатьева.
Глава 3
Я точно знал, что хочу купить в собственность в Уругвае — ту самую эстансию, где в двадцать первом веке разливали минеральную воду Salus, а сейчас выпасают говядину с бараниной. Не знаю, доживу ли я здесь до момента продажи обычной воды в супермаркетах, но пусть такая возможность будет. Какая-то недвижимость мне здесь всё равно нужна, для облегчения процедуры получения гражданства, так почему бы сразу не купить тот самый Salus? Или лучше термальные источники в Сальто? Тоже хороший вариант, пусть будет запасной.
Карантин в Уругвае — полнейшая профанация. Никакой изоляции не подразумевалось, при том, что нас даже врач не осмотрел. Привези мы с Хайнцем какую-нибудь эболу и привет монтевидяне. Нас даже в гостинице жить не обязали — оплати за сорок дней и катись куда хочешь. Такой вот бизнес по уругвайски. Оплатили, конечно, прямо «жерминалями» и оплатили — ещё одна уругвайская фишка — валюту принимают все и с удовольствием, тем более серебром.
С Хайнцем мы давно перешли на ты, а с английского на испанский. У него классический castellano, у меня опять специфика. Я говорю как раз на уругвайском /ссылка 7: español platense диалект Аргентины и Уругвая/, да ещё и не удивляюсь происходящему, для Хайнца же это культурный шок. Карантин — это ведь святое! А эти странные туземцы бизнес из него сделали.
— Че! — подзываю пацана с газетами, кошу под аргентинца, причём портеньоса /ссылка 8: так называют жителей столицы Аргентины, а Буэнос-Айрес просто Порт — Эль Пуэрто/.
— Да, сеньор.
— Ты выглядишь знающим человеком, Че. Не поделишься с нами информацией? Не бесплатно, конечно.
— С удовольствием, сеньор.
Пацану лет тринадцать, и он сто процентов ворюга.
— Как тебя зовут, Че?
— Даниэль, сеньор.
Скорее всего итальяшка.
— Мы приглашаем тебя пообедать, Даниэль. Выбери лучший ресторан в Меркадо дель пуэрто, только обязательно итальянский. Лучший из итальянских.