– Не спешите, Эйленбург, сначала расскажите все новости мне. Давно ли вы выехали из Берлина? Здоров ли мой брат, великий курфюрст Фридрих Вильгельм? По-прежнему ли он селит на своих землях все новых и новых переселенцев и намного ли увеличилось число его подданных? Надеюсь, сам он не пошел на войну в Польшу, а лишь послал воевать генералов? На войне ведь его могут убить…
Флегматичный Эйленбург не мог отвечать на ее вопросы, так как говорливая дама не давала ему и слова сказать. Без умолку тараторя, она удалялась в противоположную от Ордина-Нащокина сторону. Вскоре путешественники перестали слышать ее голос.
– Кто это? – полюбопытствовал посол. – Кавалера, с которым беседовала ее светлость, герцогиня Курляндии и Семигалии Луиза-Шарлотта, я впервые вижу.
– Его превосходительство фон Эйленбург – посол курфюрста Бранденбурга и Пруссии.
Ордин-Нащокин огорчился: так старательно сохранять инкогнито и случайно наткнуться на посла союзной шведам страны!
«Быть может, говорливая герцогиня так отвлекла внимание берлинца, что он не поинтересуется тем, кто мы? – подумал воевода. – Остается надеяться, что случай и ее светлость спасли мою тайну».
Хотя голова дипломата была занята делами государственными, он все же подумал про себя и о другом: «А эта немолодая уже герцогиня сумела сохранить свою привлекательность. И герцог ведь почти ежегодно получает прибавление семейства».
На званом обеде, который тайно дал в честь посла хозяин митавского замка, герцогиня вела себя совсем иначе: молчала и слушала, предоставив мужчинам возможность говорить.
По паркетному полу ловко сновали слуги в темно-красных ливреях[6] и подносили к столу все новые и новые яства на серебряных блюдах. Так как приезд посла держался в секрете, то и избранное общество оказалось немногочисленным: Афанасий Лаврентьевич, герцогская чета и немолодой уже канцлер Курляндии барон Фалькерзам. Канцлер (незаурядный человек – дипломат, ученый-историк, умелый хозяйственник), казалось, полагал, что Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин прибыл в Курляндию, чтобы вкусно поесть. Стоило лишь царскому послу на правильном немецком языке попробовать перевести разговор на политику, как глава правительства Курляндии возвращал его к кулинарии: советую, отведайте лосося, целиком запеченного на вертеле, право же, он стоит того, чтобы на него обратили внимание. Но не забудьте попробовать и сочный ломтик малосольной лососины – пальчики оближете!
Нигде в Европе не было в то время такого изобилия рыбных яств, как в России. Но лососевое изобилие за рыбным столом даже на видавшего виды Ордина-Нащокина произвело впечатление. Из вежливости он поинтересовался:
– Где в герцогстве ловится столь отменная рыба?
– Нам ее не надо ловить, – с улыбкой объяснил канцлер. – Эти лососи сами запрыгнули в садки его светлости.
Ордин-Нащокин ничем не выдал своего удивления и, смакуя лососину, ждал пояснений. Герцог соизволил самолично рассказать послу, как попал на стол этот лосось:
– Моя вторая столица – древний город Гольдинген[7] стоит на реке Венте. Там есть водопад, очень необычный. В молодости я много поездил по Европе, но нигде подобного не видел. Высота водопада невелика – от силы метр, но в длину он тянется на добрую сотню метров – от одного берега реки до другого. Так вот, когда лососи идут на нерест, то перепрыгивают через этот водопад, чтобы плыть дальше. Я же повелел поставить садки и в «урожайный» день в них попадает более ста огромных рыбин. Хватает и мне, и моему двору, есть что продавать горожанам Митавы и Гольдингена.
По пути в Митаву я убедился, что герцогство процветает. Однако не опасаетесь ли вы агрессии алчных шведов, ваша светлость? Такая агрессия может причинить большие убытки.
Канцлер Фалькерзам тут же повернулся к нему:
– Ваше превосходительство, рекомендую отведать не только рыбки, но и буженины. Очень вкусная!
А герцог предложил:
– Не пора ли нам послушать музыку, господа?
По саду к столу шагал элегантно одетый мужчина в темно-красном одеянии. Подойдя, он сообщил:
– Ваша светлость! Придворная капелла готова усладить слух его превосходительства господина посла.
Герцог вальяжно кивнул. Когда мужчина отошел, он пояснил воеводе:
– Это француз Ренде, руководитель капеллы.
– Он скорее похож на дворянина, чем на музыканта, – удивился Ордин-Нащокин.
– Верно, он дворянин. Но имения у него нет, военная муштра его не привлекает, а музыку он любит с детства, вот и стал руководителем музыкантов, – пояснил Якоб.