— Неужели вы не устали? — удивился Володя.
— Мне на охоте случалось в иные сутки исходить много верст. Большие переходы укрепили меня. А вот вам не мешает освежиться. Недалеко отсюда протекает речка. Сами увидите, какую пользу приносит купание утомленному человеку.
На другой день Лисицын ушел в горы и, проблуждав целый день, принес дикую козу, десяток рябчиков, пару тетеревов. Товарищи в его отсутствие устроили для ночлега шалаш. На следующий день Сергей Петрович вновь охотился и возвратился поздно с полным ягдташем мелкой дичи. Он удивился, не увидев на стоянке пылающего костра. Гедеон на это отвечал:
— Володя по ту сторону речки заметил на песке след ноги человеческой. Мы тотчас бросились туда и нашли еще следы, которые исчезли в траве. Поэтому решили до вашего прихода огня не разводить и соблюдать тишину.
— За это от меня вам большое спасибо! Вижу, горькие уроки не прошли для вас даром. Какие следы — старые или новые — и куда были направлены?
— Следы были самые свежие. Направлены к нашему берегу. Обувь китайская.
— Теперь ночь. Придется отложить исследование до утра. Делать нечего, поужинаем нашими запасами и будем спать попеременно. Беру на себя время перед рассветом.
В полночь Константин, стоявший на часах, разбудил Лисицына и шепнул ему:
— Сергей Петрович, неприятель подкрадывается. Лисицын встал, взял ружье, прислушался.
— Твоя правда, Константин. Сильный шорох в кустах. Только это не человеческие шаги. Человек крадется иначе.
— Но ведь идут, и идут с двух сторон.
— Действительно, с двух. Прыжок… Ну так я скажу тебе, кто к нам крадется — это волки.
— Да слыхано ли, чтобы волки на людей нападали?
— Запах крови вчерашней козы почуяли — пробираются сюда ужинать. Возьми Гедеоново ружье, только не стреляй без нападения.
Отойдя недалеко от шалаша, Лисицын и Константин увидели на поляне двух волков, с жадностью потрошивших козу.
— Может, выстрелить, пугнуть серых?
— А вчерашние следы? Сам же говорил про тишину и осторожность.
— Тогда пусть гуляют серые со своими шкурами. Поносив кандалы, в другой раз надеть их не хочется.
Вернулись в шалаш. Гедеон и Володя даже не проснулись.
Встали рано — солнце еще не всходило, но было совсем светло. Тонкие струйки пара медленно поднимались из низменных долин. Роса тысячами бриллиантов сверкала на деревьях и траве, отражая багровые лучи утренней зари. Резвые птички пели в чаще гимн разгорающемуся дню. А трава будто ожила от копошащихся в ней насекомых.
Лисицын с Володей пошел осматривать найденные накануне следы. Он долго и пристально их рассматривал и выслеживал на берегу реки и наконец сказал:
— Здесь прошел один китаец, но не вчера, а за несколько дней до нашего сюда прибытия. Следы его идут на юг, а нам путь на северо-восток. Мы с ним не встретимся.
Следопыты возвратились к шалашу. Лисицын о своих выводах рассказал товарищам. Все с облегчением вздохнули, поспешили разложить веселый огонь и принялись стряпать завтрак.
— Далеко ли отсюда до Алмазной реки? — спросил Володя, проворно ощипывая жирного тетерева.
— Мы прошли половину пути, — отвечал Лисицын. — Только теперь будем идти медленнее. В горах больше затруднений, чем на равнине.
— Как бы нам не заплутаться в этих горах, — сказал Гедеон.
— С компасом этого бояться нечего.
Плотно позавтракав, товарищи пустились в дорогу. После шестнадцатидневного странствования они благополучно достигли Алмазной реки. Здесь, упав на колени, усталые путники возблагодарили Бога, приведшего их невредимыми к желанной цели. Теперь, идя берегом, они без труда могли достигнуть Приюта, а там — дом, безопасность, привольная жизнь.
Солнце уже садилось. Друзья, весело поужинав, улеглись спать. Ночной караул несли заведенным порядком. Лисицын считал, что излишняя осторожность лучше беспечности. Первую стражу ночи стоял Гедеон, вторую — Константин. Казак терпеть не мог темноты. Опасаясь заснуть, он разложил костер. Когда же ему послышалось близкое завывание волков, он начал щедро подбрасывать в огонь дрова, так что пламя сделалось больше похожим на пожар, чем на бивачный огонь. Лисицын и Гедеон проснулись в одно время от яркого света, озарившего их ночлег.
— Горим! — закричал Гедеон, торопливо протирая глаза.