– Вот и я так думаю… У нас там, за Вологдой, Иван Дмитриевич, слово «офеня» не водится, и не знают, что такое. Меня ждут, как солнышка в ненастную погоду, а называют «Проня-книгоноша» либо «лотошник», если в селе на базаре разложу книжечки… Мне, Иван Дмитриевич, начетисто, невыгодно в Москву за товаром ездить, устройте в Вологде склад, чтобы наш брат мог получать и там расчет вести. Синодские книжки те прямо из Питера в Вологду на архиерейский двор идут, и вам бы так дело завести. Если этаким путем, то у нас еще много книгоношников найдется, только давай!..
– Очень правильное рассуждение. Обмозгуем, Проня, обмозгуем… А как по-твоему: духовенство не смотрит косо на лубочную?
– А вы, Иван Дмитриевич, давайте вперемежку чертовщинку с божественной, вот так, как у вас на складе есть.
– Да мы, Проня, так и делаем. Никто не будет в обиде, книга пойдет всякая!.. Умные писатели нам стали помогать, Мише Евстигнееву да Коле Миленькому и всем «подворотникам» придется другим делом заниматься. Бери, Проня, для пробы из книжек «Посредника»…
В складе книги разложены стопами по названиям и по объему: одни – по 32 странички, другие – по 96. Офени бегали от стопы к стопе, набирали сколько хотели, по своему усмотрению, упаковывали в кипы, платили наличными, а в долг брали под запись. Постоянный приток офеней Сытина радовал, но уже тогда он подумывал, что вместе с ростом дела надо будет иметь свои книжные магазины, по крайней мере в крупных городах. Офеням, как и лубку, недолго жить осталось. Поговаривают даже о запрещении такого способа торговли. А жаль, ведь это очень удобный способ, самый близкий к народу…
АВТОРЫ ИДУТ К СЫТИНУ
Совместная работа издателя Сытина с толстовским «Посредником» продолжалась целых двадцать пять лет, с 1885 по 1910 год. За это время было выпущено 1200 книг и книжек ценою от копейки до трех рублей. Какое количество экземпляров вышло в свет, об этом за всю четверть века не имели точных сведений сами деятели «Посредника».
Известно из воспоминаний Павла Бирюкова, что только за первые четыре года «Посредник» при помощи Ивана Дмитриевича Сытина выпустил около 12 миллионов брошюр.
Самое поразительное в этом огромном деле не только тематическое разнообразие литературы, но главным образом то, какими малыми силами выполнялась огромная работа по подготовке книг к изданию.
Весь редакционный аппарат «Посредника» – Владимир Чертков, Павел Бирюков, Иван Горбунов и, разумеется, сам Лев Толстой.
Изучая опыт распространения книг в деревнях необъятной и малограмотной России, учитывая запросы народа-читателя, толстовско-сытинский «Посредник» и его добровольные помощники – авторы приняли тематический план изданий и, неуклонно соблюдая его, книгу за книгой двинули в народ.
Вот этот план «Посредника»:
Очерки, рассказы, повести, романы. Сказки. Сборники стихотворений. Песенники. Произведения для народного театра. Книжки для детей младшего возраста. Жития и поучения святых. Религиозные вопросы. Жизнь и учение мудрецов. Исторические рассказы и жизнеописания. Описание разных земель и народов. Природоведение. Гигиена, лечение и уход за больными. Половой вопрос. О пьянстве и курении. Очерки по искусству. Экономические и общественные вопросы. Вегетарианство.
Крестьянская жизнь и ее улучшение. Полеводство, садоводство и огородничество, скотоводство, птицеводство и скотолечение. Травосеяние. Пчеловодство. Производство, промыслы и ремесла. Лечение болезней, распространенных в деревнях, и сбережение здоровья.
Книги по устройству потребительских обществ, производительных артелей, кредитных товариществ, сельскохозяйственных обществ, общин и вообще разных видов коопераций и т. п.
Работа с «Посредником» и его авторами приносила Сытину высокое моральное удовлетворение.
– Я отдыхаю душой на чистом деле «Посредника», – говорил он.
Конечно, увеличивались и доходы издателя, расширялось его производство.
Расширился круг знакомых писателей, художников, авторов.
В издательской конторе Сытина стало оживленней. Часто приходили писатели Гаршин, Короленко, Лесков, Засодимский, Станюкович и Немирович-Данченко, художники Репин, Кившенко, Касаткин и другие.
Идея Льва Толстого – дать народу нужную, полезную, правдивую книгу – счастливо совпадала с духовными устремлениями Сытина.
В одной из бесед с писателем Данилевским Толстой говорил о народной литературе:
«– Более тридцати лет назад – когда некоторые из теперешних писателей, в том числе и я, начинали только работать в русском государстве, грамотных считалось десятками тысяч; теперь, после размножения сельских и городских школ, они, по всей вероятности, считаются миллионами. И эти миллионы русских грамотных стоят перед нами, как голодные галчата с раскрытыми ртами, и говорят нам: „Господа родные писатели, бросьте нам в эти рты достойной вас и нас умственной пищи: пишите для нас, жаждущих живого литературного слова, избавьте нас от всех тех лубочных Еруслан Лазаревичей, Милордов, Георгов и прочей рыночной пищи. Простой и честный русский народ стоит того, чтобы мы ответили на призыв его доброй и правдивой души. Я об этом много думал и решился, по мере сил, попытаться на этом поприще“».[1]
Эти мысли Толстого о служении литературы народу были понятны и близки писателям, знавшим свой народ и его духовные запросы, они глубоко проникли в сознание Сытина.
Сохранившиеся от тех дней письма Сытина Толстому, написанные с простой и деловитой задушевностью, свидетельствуют об этой увлеченности. Вот одно из таких писем:
«Честь имею уведомить, Лев Николаевич! Послано мною Вам 1000 обложек, два сорта по 500, „Упустишь огонь“ и „Где любовь, там и Бог“ по 25 экз. Совихина „Дед Софрон“ почтою в Тулу, а на станцию не принимают, кроме простых писем, ничего. Картины Репина „Страдание и Искушение“ скоро будут готовы, немедленно по исполнении пришлю Вам. Сегодня граф Сологуб приносил картину „Спесь“ показать и через два дня принесет для печати, вероятно, Вы ее изволите знать. Картину с „Нагорною проповедью“ еще не разрешили, но, вероятно, разрешат. Книга „Амур“ комитета грамотности скоро выйдет, я тоже немедленно Вам пошлю. Ваши новые книжки очень всем нравятся и раскупают большими количествами. У меня есть на ремесленной выставке в Москве стол с моими изданиями, где идет продажа по мелочи, а Ваши книжки все продаются очень успешно. Каждый подошедший не уйдет не купивши, они разложены в большом количестве и продаются на три копейки две, по дешевизне и изящном виде привлекают покупателя. Купивши и прочитав, приходят нарочно второй раз на выставку, требуя еще других таких рассказов, и приводят с собой знакомых. Кто купит одну или две книжки, после непременно придет, требуя еще таких, и купит все сколько есть с рамочкой, тем более что мы всем говорим, что будет еще много таких рассказов; очень много покупательниц-женщин с детьми. Выставка вообще посещается хорошо. В праздники много простого народа и больше продажи. Спешим окончить картины, чтобы успеть там ими торговать, цена им будет по 5 коп., и постараемся сделать точную копию с оригинала в 10 красок. Скоро собираемся на ярмарку в Нижний и приготовим каталог книг Ваших и отдельно комитета грамотности, которые будем раздавать даром через разносчиков, позволите ли Вы? Благоволите уведомить, тогда больше будет известно и больше продадим, привлечет чрез это и превосходное содержание; тем более что купцы стоят в номерах по нескольку человек в одном номере и купивши один приведет с собой товарищей. Благоволите написать свое согласие на каталог, который пришлю Вам для просмотра. Желаю Вам доброго здоровья.
Ваш преданный слуга
4 июня 1885 г.
Через несколько дней Сытин шлет Толстому другое письмо, и третье, и дальше – больше. В каждом из них информирует его о том, как идут дела. Иногда Сытин поторапливает Льва Николаевича прислать скорее рукописи для новых изданий, чтобы можно успеть отпечатать их к ярмарке.