Так выяснилось и объяснилось дело.
Впечатление, произведенное сознанием Гребенникова, было громадное. Австрийский посол граф Хотек лично приезжал благодарить меня и любезно предложил мне исходатайствовать для меня перед Его Величеством Императором Австрийским награду.
После сознания преступников дело пошло обычным порядком; вскоре состоялся суд. Убийцы были осуждены в каторжные работы на 17 лет каждый.
БЕЗУМНАЯ МЕСТЬ
I
Дело, о котором я хочу теперь рассказать, в 80-х годах прошлого столетия взволновало весь Петербург мрачным своим романическим характером, глубокой и страшной психологичностью и горячим сочувствием большинства (особенно дам) к молодым несчастным преступникам.
Но, помимо этого интереса, оно является крайне занимательным по сложной истории разоблачения преступников.
II
7-го августа 188* года рано утром коридоры одной из известных столичных гостиниц огласились страшным криком.
Дежурный коридорный Алексей Полозов[1] в 9 часов утра, по обычаю гостиницы, постучал в № 3, будя постояльца, и, не добившись ответа, толкнул дверь, которая оказалась незапертой.
Войдя в помещение, он заглянул в альков и в паническом ужасе побежал назад, оглашая коридор криками.
Постоялец полуодетый лежал в кровати, весь залитый кровью, с обезображенным лицом, с перерезанным горлом.
Администрация гостиницы всполошилась и испугалась.
Во все стороны были посланы слуги с оповещением судебных властей.
Дело в том, что гостиница, в которой случилось это несчастное происшествие, стояла на особом положении.
Эта громадная гостиница с массою номеров как будто и предназначалась для приезжающих, но... не по железной дороге из провинций, а для приезжающих (и приходящих) со всех концов столицы парочек, ищущих тихого приюта для сладкого свидания любви.
В громадном доме на углу пересечения двух самых оживленных улиц, с двумя замаскированными подъездами, с прекрасным рестораном и «со всеми удобствами», эта гостиница сейчас пользуется среди жуиров и боязливых любовников славой скромного и безопасного убежища.
И здесь-то в ночь с 6-го на 7-е августа совершилось кровавое преступление.
III
Спустя час я уже находился в гостинице со своим помощником и даровитым агентом Ж. и производил осмотр злополучного нумера, а через полчаса приехали и товарищ прокурора, следователь и врач.
Мы продолжали осмотр.
№ 3 считался «в дорогих», так как ходил за пять рублей и состоял из большой хорошо меблированной комнаты, разделенной драпировками как бы на три.
При входе в номер тяжелые драпри прямо и справа образовывали прихожую, где висела вешалка и стоял столик с графином и стаканом.
На вешалке оказалось дорогое драповое пальто, под ним кожаные галоши с буквами К. К. и в углу дождевой зонтик с ручкой из слоновой кости.
За драпировкой прямо было нечто вроде гостиной. Ковер во всю комнату, мягкая мебель, трюмо и стенное зеркало, высокий шкаф, маленькие столики и большой передвижной стол, покрытый белой скатертью поверх плюшевой.
На этом столе оказалась бутылка недопитого красного вина, два стакана, десертные тарелки, два ножа для фруктов и спираль кожи, снятой с груши дюшес.
На одном из кресел лежала плюшевая мужская шляпа и перчатки, на другом — брошенный серый драповый пиджак.
За драпировкой из передней направо находилась кровать, ночной столик и умывальник.
На одном столике лежали золотые очки, золотые часы с массивной цепью и портмоне.
На кровати лежал убитый.
Без сапог, в черных шелковых носках, весь расстегнутый и полуобнаженный, он лежал навзничь на подушках и простынях, заскорузлых от массы пролитой крови.
Руки были раскинуты, и короткие волосатые пальцы рук сжаты в кулаки. Голова была закинута, на шее зияла широкая и глубокая рана. Лица убитого разглядеть было нельзя. Оно во всех направлениях было исполосовано ножом и покрыто толстою корою запекшейся крови; но по седеющим волосам на коротко остриженной бороде и по изрядной лысине на голове — это, был несомненно, человек пожилых лет.
Кто он? Его имя, звание, положение?
При нем не оказалось ни визитных карточек, ни записной книжки, ни письма, по которым можно было бы определить его личность.