— Спокойно, доктор, это всего лишь индейцы, — сказал Скиллард. — Эй, парни, что это вы затеяли? Вы знаете, кто я?
— Вылезай, мистер инженер, — сказал негр, бросив вожжи и указывая стволом обреза направление выхода. — А ты, доктор, сиди тихо.
Натаниэль Беллфайр с тихой гордостью отметил про себя, что при появлении ужасных кровожадных индейцев он не испытал ни малейшего страха. Он был безмерно удивлен, и только. Индейцы выглядели совсем не так, как в шоу Буффало Билла. На них были грубые рубахи без воротника и широкие полотняные штаны. Грязные, пыльные волосы кое у кого были перехвачены налобной тесьмой, а у прочих топорщились слипшимися перьями. Скуластые и узкоглазые, они с любопытством рассматривали архитектора, и их лица вовсе не были красными. Скорее, цвет их кожи можно было назвать густо-желтым. Беллфайр разглядел также, что лошади их были без седел и прочей сбруи, если не считать уздечки. У двоих-троих из-за плеча выглядывали ружейные стволы, остальные были безоружны, по крайней мере, так показалось на первый взгляд. Но, присмотревшись, Беллфайр увидел в руке ближайшего к нему индейца блестящий топорик на длинной резной ручке, украшенной продольными разноцветными канавками. «Томагавк!» — вспомнил архитектор слово из романов Купера.
Стекла его пенсне запотели, и он хотел протереть их, но вдруг понял, что почему-то не может этого сделать. Он опустил взгляд и увидел свои побелевшие пальцы, насмерть впившиеся в лакированный бортик повозки.
Скиллард тяжело спрыгнул на землю и сказал:
— Доктор, не беспокойтесь, сейчас мы все уладим.
«Я не беспокоюсь», — хотел бодро ответить Беллфайр, но вместо этого только судорожно сглотнул. Он не мог даже кивнуть, потому что шея его была скована ледяным обручем.
В этот момент фотограф Соломон Коэн неожиданно проблеял откуда-то из-за спины архитектора:
— Мы уже приехали?
От его голоса Беллфайр вздрогнул так сильно, что лошади испуганно переступили, а индейцы дружно рассмеялись.
«Они не убьют нас, — понял архитектор. — На это не способны люди, которые так весело и безобидно смеются». Он и сам попытался улыбнуться, но не преуспел в этом.
Один из индейцев заговорил удивительно низким голосом, от которого внутри у Беллфайра все затрепетало. Почему-то он сразу понял, что это говорит вождь. Индеец был намного старше своих спутников. Его лоб пересекало множество глубоких морщин, а из налобной повязки свисало за ухом белое перо. Седые волосы двумя толстыми косами лежали у него на ключицах, а серая рубаха была обшита черной и рыжей кожаной бахромой.
Когда вождь умолк, один из индейцев сказал:
— Наш босс приказал привезти инженера и землемера. Доктор нам не нужен.
— Кто ваш босс? — спросил Скиллард. — Я знаю всех вождей в округе. Чьи вы люди?
— Мы люди Темного Быка. Это его дядя, Красный Коготь, — переводчик скосил глаз в сторону старого индейца. — Темный Бык послал Красного Когтя за тобой.
— Зачем я ему нужен? — спросил Скиллард, скрестив руки на груди. — Если вождь Темный Бык хочет говорить со мной, он может приехать ко мне в город, там я встречу его со знаками уважения. Он знает, где я живу. Ему трудно было приехать? Что он там о себе думает? Ладно, послушайте, джентльмены… Вы же видите, что я не один. Мне надо сначала устроить нашего нового работника.
— Ты поедешь с нами, землемер тоже, — сказал переводчик, показав томагавком на фотографа. — Стеклянный Глаз сам найдет дорогу в город.
Индейцы расступились, пропуская к пролетке пару коней без седоков. Старые седла были настолько протерты, что на луке из-под кожи белела деревянная основа.
— Вылезай, землемер, — сказал переводчик и прикоснулся томагавком к колену фотографа.
Тот вылез без малейших возражений, тут же ловко поймал носком стремя, забрался в скрипучее седло и покрепче натянул на лоб кожаную фуражку.
— Мои чемоданы, — только и сказал Соломон Коэн, и казалось, его нисколько не беспокоит перемена транспорта.
— Да! — крикнул из толпы индейцев старый негр, притворявшийся кучером, а сейчас гордо восседавший на мустанге. — У этого землемера бесценный груз в чемоданах!
Индейцы ловко приторочили багаж фотографа к его седлу.
— Почему вы не скажете им, что вы не землемер ? — тихо спросил Скиллард.
— Они не поверят, а спорить с ними бесполезно, — спокойно ответил Коэн. — Я знаю индейцев.
Вождь Красный Коготь заговорил, обращаясь к Беллфайру, и архитектор напряг слух. Но в гортанной речи индейца не встретилось не только ни одного знакомого слова, но даже и сами звуки казались нечеловеческими. Вождь показал ему три пальца, потом ткнул одним пальцем в сторону солнца и провел дугу до края горизонта. «Наверно, это означает три дня», — подумал Беллфайр и торопливо обратился к индейцу-переводчику:
— Скажите вашему боссу, что я впервые оказался в этой местности и по этой причине не могу знать не только дороги до города, но даже и направления к этому городу. Кроме того, мне никогда не приходилось управлять лошадьми. Вряд ли они станут подчиняться постороннему человеку, поэтому…
— Я не понимаю твоего языка, — сказал переводчик и приложил ладонь к уху. — Говори медленно и громко. Откуда ты?
— Бостон!
— У вас все так говорят, или ты один такой урод?
— Все!
— Ты кто? Тоже землемер?
— Нет.
— Ты не нужен нам. Уезжай в город.
— Да! Я… Я хочу в город! Но я не знаю, где город! — с отчаянием выкрикнул Беллфайр, глядя, как его недавние попутчики удаляются вместе с индейцами.
Индеец-переводчик соскользнул со своей лошади и подошел к пролетке. Он подобрал вожжи и вложил их в трясущиеся руки архитектора.
— Шухта! — обернувшись, произнес вождь.
Переводчик повернулся к нему, и Беллфайр понял, что вождь назвал индейца по имени.
Вождь проскрежетал и проклекотал несколько коротких фраз, и всадники умчались, скользя над низкой травой. Высокая белая шляпа Скилларда отчетливо виднелась среди их темных силуэтов.
Переводчик Шухта остался у пролетки.
— Когда приедешь в город, скажи всем: вождь Темный Бык приказал казнить Скилларда. Белые братья нарушили наш договор. Ваши люди начали копать землю на другом берегу реки. За это Скиллард будет убит. Из его костей мы сделаем забор. Пусть белые люди всегда помнят — им нечего делать на чужом берегу.
— Казнить… Казнить?! Подождите, подождите, мистер Шухта, — растерянно заговорил Беллфайр. — Я понял так, что мистер Скиллард вернется в город через три дня.
— Да. Через три дня к вам в город вернется его шкура!
Шухта захохотал и вскочил на своего коня. В руке у него появилась плеть, и он принялся стегать лошадей, запряженных в пролетку. Они дернули вразнобой, Беллфайр испуганно выпустил вожжи и неловко сел на пол, хватаясь за дверцу. Индеец продолжал стегать лошадей, скача рядом и подгоняя их. Когда же они помчали, он засвистел и издал переливистый, пронзительный визг. Лошади рванули так, что Беллфайр повалился, ударился затылком обо что-то твердое, и свет померк в его глазах…
Глава 8. КАК НАЧИНАЮТСЯ ВОЙНЫ
За решеткой полицейского участка Крофорд-Сити никогда еще не было столь покладистых арестантов.
Один из них лежал на лавке и что-то бормотал во сне. Второй сидел на полу, обхватив колени и положив на них голову, и тоже спал.
Шериф Маккарти не любил содержать арестантов. Их приходилось охранять и кормить, а горнорудная компания весьма неохотно возмещала непредусмотренные расходы. Обычно за решетку отправлялся какой-нибудь перепивший драчун, которого через сутки выпускали на свободу. Пару раз неуютный кров пришлось предоставить воришкам, которых потом федеральный маршал отвез в городскую тюрьму Гудворда.
Судьба арестованного Питера Уолка полностью зависела от его сообщников. Так объявил шериф.
— У меня нет никаких сообщников, — возразил Питер.
— Тебе будет трудно доказать, что инженера Скилларда похитили не по твоему приказу, — заявил шериф. — Все слышали, как ты препирался с ним из-за землемеров. И все знают, что люди Темного Быка работают на тебя.
— Ты долго будешь держать меня здесь?
— Пока все не прояснится, — ответил шериф. — Если ты не виноват, я принесу тебе извинения. Если виноват, тебя увезет федеральный маршал. Я уже послал за ним.