Но она взяла себя в руки.
– Нет. Просто устала.
– Может, мы что-нибудь выберем из меню?
– Да, конечно.
Она решила ограничиться десертом. Фруктовое желе. Вишневое мороженое. И кофе.
– Я хотел бы заказать вина.
– Пожалуйста.
– Вы составите мне компанию?
– Немного выпью.
Принесли десерт и красное французское вино.
Бракшните тоже заказал себе десерт и салат с индейкой.
Мужчина налил вино в бокалы.
– Давайте выпьем за вас. За то, чтобы в искусстве у вас все получалось. Пусть вам всегда сопутствует удача и ветер дует в ваши паруса.
Они сделали по глотку.
– Хорошее вино, – сказал Бракшните.
– Да.
– Во Франции знают толк в винах. Когда я был в Париже, мне ужасно хотелось попробовать знаменитых круассанов. А о вине я почему-то не думал. Когда вернулся из командировки, меня спросили про французскую кухню, и я сказал, что каждый день лакомился круассанами. Меня не поняли. Подумали, что я всех разыгрываю. Притворяюсь. Пил вино, а говорю про булочки. Вы были в Париже?
– Была.
– И как он вам?
Инга пожала плечами.
– Красивый город.
– Мне он показался холодным и закрытым. А вам?
– Не знаю. Я не жила в Париже, а мимолетное впечатление может быть очень необъективным.
Инга поддела ложкой желе.
– Согласен с вами. Мне больше нравится… мм… самобытная культура. Не тронутая цивилизацией. Те места, где сохранилось много старины. Например, в Испании.
Инга вздрогнула. Испания тоже была ее любимой страной. Она часто бывала там. В Мадриде. В Барселоне. В Севилье.
Она решила поставить этому заслон. Бракшните подбирается к ней, надеется расположить ее к себе.
Инга положила десертную ложечку на салфетку.
– Знаете, Валдис… Мне очень жаль, что я вынуждена повторить, но… Все-таки в рекламе я сниматься не буду. Я хотела выразить вам благодарность за портрет. Он – замечательный! Но мое мнение от этого не изменится.
В глазах мужчины мелькнуло что-то похожее на удивление.
– Так вы думаете, будто я пригласил вас сюда, чтобы снова надоедать вам своей рекламой?
Инга растерялась.
– Н-нет…
– Я не собирался вам надоедать. Мне тоже очень жаль, но я уважаю вашу позицию. Мне просто очень приятно находиться рядом с вами… – Бракшните замолчал.
– Извините, если я вас не так поняла, – тихо сказала Инга.
– Это вы простите меня. Наверное, своим поведением я дал вам основание так думать обо мне… Я уже веду переговоры с другой балериной.
Что-то неприятно екнуло в груди Инги.
– Она дала согласие? – быстро спросила балерина.
Бракшните покачал головой.
– Пока еще нет. Мы обговариваем условия сотрудничества.
Инга отпила кофе.
– Еще вина?
– Нет. Спасибо.
Зазвонил телефон. Раздался голос Андрея.
– Привет! Ты где?
– В ресторане.
– Развлекаешься? И с кем?
– Секрет.
– Ого! Уже секреты развела!
– Если ты такой любопытный, могу сказать. С твоим знакомым, с Валдисом Бракшните.
– О! Поздравляю. Он – отличный парень.
Наступило молчание.
– А у меня для тебя, сестренка, невеселые новости.
– Что такое?
– Даже не знаю, как тебе сказать…
– Говори!
– Твой спектакль «Семирамида» закрывают.
Инге казалось, что где-то рядом жужжит муха. Такая для нее наступила тишина – можно оглохнуть. Обычный ресторанный шум как будто бы пропал, и все звуки утихли.
– Откуда ты узнал?
– Из достоверных источников. Один знакомый сказал. Он вхож к руководству Большого. Я стараюсь ни с кем не терять контактов.
Да, и правда, Андрей сохранил связи и знакомства со многими влиятельными людьми. Он ни с кем не ссорился. Это было не в его характере. Напротив, он обрастал людьми, словно возводил стену вокруг своего коттеджа. Это помогало ему жить и успешно заниматься продюсированием, ставить спектакли. Он сумел завязать нужные знакомства и на международном уровне – Андрей часто выезжал за границу и ставил спектакли в зарубежных театрах. Кроме того, организовал и возглавил фонд имени отца…
Инга понимала: если Андрей сказал – так и есть. Брат не будет пугать ее непроверенной информацией.
– Алло! Ты меня слышишь?
– Конечно, – деревянным голосом откликнулась Инга.
– Ты держись. Передавай привет Валдису.
– Передам.
Инга положила сотовый на стол.
– Что-то случилось? – спросил Бракшните.
Она подняла на него глаза.
– Случилось. У меня отняли спектакль… – Она немного помолчала, а потом сказала: – Я буду сниматься в вашей рекламе. Еще не поздно?