— Вставай! Чего «растелешилась», некогда возиться!
— Отпустите меня по-хорошему, неужели вы хотите обратно на зону?
Мои слова отчего-то развеселили Калганова.
— До нового срока я уже не доживу, окочурюсь через месяц, так наш коновал определил. Рак у меня, ляля, я внутри весь гнилой, как этот пенек трухлявый. Вот такие дела! Оттого и отпустили раньше положенного, чтобы закопали дома, чтобы статистику им не портил.
«Вот бедняжечка! Расплачусь сейчас...»
Но доверительный тон его сообщения внушил мне призрачную надежду. Я встала на колени и начала уговаривать:
— Сочувствую вашей беде, но пока время есть, надо в клинику обращаться, а не с ружьем по лесам бегать на свиданья к горгульям в погонах. А если все совсем плохо - грехи замаливать...
— Нравишься ты мне, девка, отчаянная и глупая.
— Наверно, в папу пошла… У него руки в шрамах были, сам себя резал для «понта». Вы же знаете, «перо» вынул - пусти в ход, а то свои же предъявят.
Захар смотрел на меня теперь с каким-то нескрываемым любопытством, словно на редкое животное, попавшее ему в силки. То ли шею свернуть, то ли отпустить... Пока не определился.
Только проговорил врастяжку:
— (нецензурно) тебя сейчас, что ли? Аж разбирает меня твоя страстность!
— Может, как-нибудь опосля… - растерянно предложила я, еще надеясь договориться. Разум отказывался верить в наихудший исход.
— Можно и опосля… вот дела закончу и пообщаемся плотно.
Я тут же подорвалась с места:
— Рая не трогайте! Если вам не нравится, что мы тут поселились, могу обещать - скоро уедем в другое место! Лес опять ваш будет, живите, как хотите. «Закон - тайга, хозяин - медведь!» До поры до времени… Знаете, как в одной хорошей песне поется: "У века каждого на зверя страшного найдется свой однажды волкодав!"
— Язык тебе отрезать надо… Совсем страх потеряла, чокнутая. Тебе самой никаких «звериных лекарств» не впрыснули?
От такого предположения я надолго замолчала. Просто подумала, что "специальные люди" при желании и по приказу свыше могли что угодно со мной сотворить. И с Раем тоже. А действия Лили могут быть тщательно спланированы. Тогда все, что с нами происходит. - лишь часть жестокого, бесчеловечного сценария, где мы жалкие, безвольные куклы.
Захар вел меня все дальше в лес, упоминая про свою избушку в укромном месте. И я пока не могла придумать, как от него сбежать.
* * *
Рай проснулся от прикосновений теплых, нежных рук. Было очень приятно ощущать откровенную ласку самых чувствительных частей своего тела, но хотелось также понять, кто дарит ему радость.
Он протянул ладонь к паху и коснулся жестковатых густых волос. «Это не Ева… у той волосы мягкие, струящиеся между пальцев, словно перышки, а здесь жесткая грива...».
Рай открыл глаза и приподнялся на постели. Его янтарные глаза тотчас встретились с синими омутами Лили. Ничуть не стядясь собственной наготы, она продолжала интимный массаж.
— Доброе утро, сокровище мое! Как спалось? Я всю ночь рядышком была, тревожить не хотела… Давай сейчас побалуемся, чего бы ты хотел?
Ее роскошная грудь скользнула по его напряженному животу и скоро оказалась на уровне лица.
— Попробуй меня, Раюшка, я така-а-я сладкая… В жизни куча проблем, надо каждый лучик счастья беречь.
— Лучики иногда глаза слепят, можно не туда повернуть рычаг и потерять машину... вместе с той самой жизнью. В небе и на земле все зависит от правильной расстановки сил и умения маневрировать. А еще нельзя противника недооценивать.
— Да забудь ты свою войну! Она давно кончилась, ведь тебе объяснили. Начни сначала.
— С тобой? Уж прости, не хочу.
Рай осторожно отодвинул Лилю на кровать и сразу поднялся, оглядываясь в поиске одежды.
— Миленький, ты куда? А как же я?
Она кинулась ему в ноги и, обхватив руками мускулистые бедра, попыталась снова прижаться к паху.
Рай чуть пригнулся и, взяв Лилю за волосы, решительно отстранил от себя.
— Ты лучше скажи, чем меня опоила, дрянь? Еще до дому тащил из леса... Тебя, подлюку, надо стороной обходить. Я живодера-охотника ненавижу, но теперь понимаю, за что он тебя ударил. Таких, как ты у нас раньше называли «стервь», то есть падаль.
Скорчившись на полу, Лиля наматывала длинные волосы на кулак и теперь в ее глазах мерцала откровенная ненависть.
— Если бы ты знал, как вы все мне противны, сволочи! Как я вас презираю… за ваше чувство превосходства, за то, что вы «сильный пол», а мы пригодны лишь для вашего пользования. Вы же на самом деле такие слабые и трусливые, когда дела касается ваших мужских способностей, вы же всего боитесь, уж я-то знаю… вам так легко сделать больно, уязвить до помешательства. Ходячая гора комплексов.