– Странно, правда… Вроде трудно, а потом подумаешь хорошенько, и кажется, что легко. Сам говоришь, мы люди свободные, можем делать, что хотим. Только вот деньги…
– Де-деньги у меня есть, - торопливо, как мог, проговорил Туран, - мне Аркадий еще в Москве го-говорил, что я могу дом купить, где пожелаю.
– Так это у тебя есть, а я на мели, - Вика развела руками, улыбнулась смущенно. Начала объяснять.
– Я же только диплом получила, подрабатывала, правда, в цветочном салоне весной, но у них график неудобный, пришлось отказаться. Я, конечно, никакой работы не боюсь, но ее же еще найти надо.
Он молчал, лихорадочно подбирая слова, как бы правильней сказать этой милой рыжеволосой девушке, что с радостью поделился бы с ней всем, что имеет. Только примет ли она, нужно ли ей что-то от него…
Помолчав немного, Вика снова спросила:
– А где твоя семья? Ты, вообще, был женат? А дети у тебя есть?
– Никого. Я - один.
– У тебя что-то плохое случилось в жизни, кроме тигра? Ты не говори, если не хочешь, ты не обязан ничего говорить. Но, если честно, я бы все хотела о тебе знать. Я пойму. Правда...
Он принялся рассказывать неожиданно хриплым, глуховатым голосом.
– Я помню плохо. Была война… Очень страшная война, Вика. Погибло много людей. Разрушенный город. Красный от крови прибой. И тела на берегу… Они не пощадили раненых, даже тех, кто не мог ходить. Их расстреляли и столкнули с обрыва в море. Я это видел сам. Я сам видел и не мог никому помочь.
Он закрыл лицо руками, плечи ходили ходуном. Вика робко попыталась утешить.
– Т-ш-ш… Если тяжело, не вспоминай. Война закончилась, правда? Мы ведь победили? Мы всегда побеждаем, потому что мы за добро. Я не знаю, что еще сказать. Тебе ведь больше не придется туда возвращаться? Ты свое отслужил и теперь будешь привыкать к мирной жизни.
Вика отвела черную прядь волос с его опущенного лица и прижала ладонь к изуродованной шрамом щеке. А потом быстро коснулась губами его лба. Туран немедленно от нее отшатнулся, будто его ударило током.
– Ты что де-елаешь?
– Ну, я хотела, чтобы ты о плохом не думал.
– Я лу-лучше пойду.
– Мы завтра увидимся здесь? Только давай пораньше, ровно в полдень прийти сможешь?
Туран колебался.
«Может лучше сразу сказать, что ничего не выйдет, дальше будет только хуже для него». А на что надеяться?
Он привыкнет видеть ее каждый день, а ей это надоест или она уедет, а может за ней явится ее друг.
– Вика, а где твой… парень?
– Я совершенно свободна и меня это устраивает! Пока…
– Вы поругались и ты сюда приехала на время?
– Ну, был у меня «бойфренд», я думала у нас любовь, а он меня подставил. Предал, чуть ли не продал за гроши! Сама виновата, дура, надо было знать во что ввязываюсь.
Тори кратко, но очень эмоционально рассказала причину расставания с Димкой и необходимость скрываться в лесу от Черепа. Туран слушал ее, искренне не понимая, как мужчина может сбежать, оставив любимую девушку самой выпутываться из сложной ситуации. Каким же надо быть трусом и подлецом, чтобы отказаться от рыжекудрой Победы...
– Я бы тебя никому не отдал! – медленно проговорил он.
– Все так сперва говорят, а дойдет до дела…
– Я-я… - Туран разволновался так, что снова стал тянуть звуки.
– Ну, все-все, я поняла, что ты не такой!
Не задумываясь и ничего не выгадывая, она взяла в общении с ним дружеский и несколько покровительственный тон, успокаивающе погладила по руке, и тогда Туран не выдержал, схватил ее маленькую ладошку и прижал тыльной стороной к своим губам.
Несколько мгновений они сидели молча и неподвижно. Туран боялся пошевелиться и отпустить ее руку, решив, что Вика сейчас же убежит от него и больше никогда не вернется.
Нет… Она и не думала исчезать, она почему-то вообще не боялась этого огромного замкнутого мужчину, словно самыми потаенными инстинктами почувствовав свою тайную власть над ним. Ей льстило это чувство, вместе с тем рождая представление о большой ответственности. И это тоже было приятно осознавать.
– Ну, пусти… Мне идти уже надо, темнеет, - мягко и умудрено по-женски проговорила Вика, пряча лукавую улыбку.