ости обреченного. - Дай пушку, снимай чадру и делай вид, что я тебя захватил! - продолжал он, забирая пистолет себе. - Авось отмажешься. - А ты? - После всего сегодняшнего меня в любом случае... - Казак спохватился и сказал совсем не то, что думал: - В любом случае посадят. Не тяни время, давай! Наташа нерешительно потянулась рукой к своей маске... "Не успеет", - понял Казак, увидев, что над маленьким лифтом загорелся зеленый огонек. Он поднял пистолет, готовый первым же выстрелом уложить свидетеля превращения Наташи из грозной диверсантки в несчастную жертву. Вот двери начали раздвигаться, Казак напрягся... - Отставить! - раздался негромкий начальственный басок, очень знакомый. - Хомяк? - от удивления Казак забыл закрыть рот. - А ну, давай сюда! - энергично продолжил тот и сделал приглашающий жест. Казак ничего не мог понять, но в этот момент понимания и не требовалось: появился путь к спасению, а остальное было пока неважно. Дернув опешившую Наташу за руку с такой силой, что в плече девушки что-то отчетливо хрустнуло, Казак влетел в тесный лифт, и Хомяк сразу же нажал на самую нижнюю кнопку. Двери закрылись, и кабина поехала вниз. - Почему? - только и смог выдохнуть Казак, вложив в это одно слово все свое удивление. Вместо ответа Хомяк недовольно буркнул: - Тебе есть разница? Казак промолчал, но в голове его одна за другой пронеслись тревожные мысли. Не прошло и получаса с тех пор, как этот же человек подчеркнуто демонстрировал свое равнодушие ко всему на свете, кроме своих собственных шкурных интересов, и вдруг он же появляется в образе ангела-спасителя. А если он попросту взялся помочь арабам поймать нарушителей? Если он везет их прямо под дула автоматов, зарабатывая очередную порцию своих любимых долларов? И Казак не колеблясь ткнул Хомяку пистолетом под ребра, а свободной рукой хлопнул по красной кнопке со вполне понятной надписью "Stop". - Есть разница... - сообщил он шипящим шепотом. При всех своих прочих неприятных качествах дураком Хомяк не был и причину такого поведения Казака понял сразу. - Послушай, орел, - спокойно и немного брюзгливо заговорил он, - пока что с тебя хватит и того. что я решил свалить отсюда вместе с вами. Не веришь - давай двинем обратно. Я вернусь в палату, а ты бегай дальше, если не наигрался. - Куда мы сейчас едем?! - Проигнорировав речь Хомяка, Казак говорил все так же враждебно. - О господи... - вздохнул Хомяк. - Едем мы в подвальный этаж, там у них прачечная и стерилизаторская. Оттуда попробуем выйти на улицу и уехать отсюда... если ты, конечно, позаботился о транспорте. И пушку убери, а то пальнешь сдуру. Я долго еще буду ждать? Казак невольно подчинился и опустил пистолет вниз. Хомяк вновь нажал на нижнюю кнопку, и лифт тронулся дальше. Через несколько секунд он снова остановился, и двери открыли взорам до отвращения знакомую картину: короткий "предбанник" и дверь с электронным замком. - Камеры вроде нету. И то хлеб, - констатировал Казак и добавил в сердцах: - Но эти кодовые замки меня уже достали! Опять стрелять придется... - Погоди, - Хомяк вытащил из кармана карточку с фотографией медсестры и пояснил: - Там, под пластиком, микросхема. Тетка скорее всего и сама не догадывается, что именно это открывает двери, а коды с магнитными карточками - туфта. То есть, конечно, код есть, но он простейший, чтобы запоминался легко. Типа раз-два-три. А когда его набирает кто-то посторонний, без карточки, срабатывает система предупреждения - Откуда вы знаете? - удивилась Наташа. - Мало ли откуда... - уклонился от ответа Хомяк, хотя ответить бы мог Он сам когда-то приценивался к подобной системе, которая позволила бы с гарантией отлавливать посторонних А заодно негласно контролировать и своих сотрудников, чтоб без дела не слонялись. - А хозяйка карточки теперь как? - Как-нибудь. Не помрет, потерпит, - и вновь Хомяк не стал пояснять, что он имеет в виду. А на самом деле медсестра сейчас лежала на его кровати, крепко связанная полосками одной простыни и укрытая сверху с головой другой. Датчики температуры тела, давления и еще чего-то там Хомяк налепил ей примерно туда же, где они были у него. Поменяв хозяина, маленькая коробочка продолжала все так же подмигивать зеленым светодиодом, посылая сигналы: оснований для тревоги нет, больной на месте и чувствует себя сносно, пульс, правда, учащенный, но остальные параметры в пределах нормы. Не тратя больше времени на разговоры, Хомяк набрал тот самый простейший код - две двойки и две тройки. Дверь с жужжанием откатилась в сторону, открыв дорогу в большой зал, уставленный стиральными машинами, котлами и еще каким-то оборудованием, непонятным, но выглядящим весьма внушительно. Вдоль дальней стены шла высокая рампа, и там же виднелись большие ворота с небольшой калиточкой в них, и от рампы вниз вел довольно-таки крутой пандус. На его верхней площадке стояло несколько низких тележек с синими полиэтиленовыми кулями, набитыми бельем, готовым то ли к отправке, то ли к стирке. Но людей нигде не было видно, хотя со всех сторон доносились гул и шипение. В воздухе ощутимо тянуло сырым паром и какой-то бытовой химией. - У тебя есть что в стирку кинуть? - толкнул локтем Наташу Казак. - Может, подбросим добрым дядям? Девушка нервно хихикнула, а Хомяк глянул на обоих с неодобрением и нарочито сдержанно проговорил: - Вот там, за тележками, дверь. Думаю, это выход наверх. И кстати, я так и не получил ответа: у вас есть, на чем отсюда убраться? - Есть, - коротко ответил Казак и вдруг понял, что если даже и удастся добраться до замаскированного в кустах мотоцикла и он действительно окажется на Месте, то уехать на нем смогут только двое. "Вот хохма! - подумал он почти что весело. - Что, на пальцах кинуть, кому оставаться? Хотя это, пожалуй, рановато: может быть, там мотоцикла-то и нет уже..." Хомяк с сомнением посмотрел на Казака, на лице которого все переживания отражались очень явственно, но продолжать тему не стал, а приказал: - Ты с девушкой к пандусу, а я прикрываю. Дай-ка пистолет мне. Полезней будет. Казак хмуро глянул на Хомяка, и тот понял, что переборщил: - Ладно, ладно, можешь оставить себе. Тогда двигаемся так: мы впереди, а ты из себя обзор хвостовой полусферы изображаешь Только ради бога, прежде чем палить, прикинь хрен к носу - а стоит ли? Путь между негромко шипящими и гудящими стиральными агрегатами был недлинным, но ведущему маленький отряд Хомяку пришлось сделать крюк, чтобы обойти монументальную гладильную машину, а потом снова взять направление к пандусу. Все было спокойно, но Казак бросал взгляды через плечо назад каждые десять-пятнадцать секунд, так что уже через пару минут у него заболела шея. Но оказалось, что делал он это не зря: когда они уже были около начала наклонной дорожки, в очередной раз оглянувшись, Казак увидел, как у дальней стены открылась дверь и из нее показался человек, судя по серой форме - охранник, а за ним еще один и еще... Без лишних слов Казак ткнул Хомяка в спину, и, оглянувшись, тот скомандовал: - Бегом! - и первым бросился вверх. Их заметили почти сразу. Раздалось несколько выкриков, и с десяток человек в сером замельтешили между прачечной техникой - некоторые из них пытались обежать преграды, а трое самых ретивых прогрохотали ботинками по белой крышке той самой гладильной машины, которую пришлось так долго обходить. Казаку было не до оглядываний: бежать вверх по пандусу оказалось гораздо тяжелее, чем это казалось со стороны, и лишь добравшись до верха, он оглянулся: трое самых ретивых уже приблизились к подъему. "Отмахаемся?" - мелькнула надежда, но тут Казак разглядел в руках у охранников маленькие, почти игрушечные автоматики "ингрем", которые так любят показывать в боевиках. В отличие от киношных героев охранники прекрасно понимали бесполезность этого оружия на средней дистанции и стрелять пока не спешили. - Задержи их! - рыкнул Хомяк, бросаясь к двери. "Как?!" - захотелось крикнуть Казаку, но тратить время на бессмысленные вопросы было непозволительной роскошью. И он сделал первое, что пришло в голову: ударил ногой по тормозу первой тележки и с силой толкнул ее вниз, под уклон. С угрожающим гулом тележка понеслась вниз, заставив отпрянуть в сторону первого из смуглых парней, который уже вскочил на пандус. Вслед за первой тележкой уже катилась вниз вторая - поняв, что нужно делать, ее сняла с тормозов Наташа, пока Казак разгонял третью. Последняя, четвертая, стояла управляемым колесом вперед, разворачивать ее времени не было - и на середине спуска колесо резко вильнуло в сторону. Тележка опрокинулась и закувыркалась, переваливаясь через вылетающие из рвущихся кулей простыни, наволочки, полотенца... - Молодцом. - бросил Хомяк от двери. - А теперь давай пушку! На этот раз Казак повиновался без раздумий. Он думал, что этот замок Хомяку все-таки придется вышибать выстрелом, но оказалось, что имелось в виду совсем не это. Прищурившись, Хомяк очень спокойно прицелился куда-то вниз и три раза подряд нажал на курок. После первого же выстрела раздалось шипение, словно внизу неизвестно откуда появилась донельзя рассерженная змея размером малость не со Змея Горыныча, а из пробитого стерилизаторского котла ударила струя перегретого пара. Ближайшего к котлу охранника швырнуло этой струёй к стене, и тут же к шипению добавились отчаянные вопли. Обезумев от боли, он выпустил из своего "ингрема" длинную очередь, и остальные тоже начали стрелять, видимо, не очень представляя в кого. Забили еще два фонтана воды, тоже явно горячей. Хомяк не стал долго любоваться на дело своих рук. - За мной! - скомандовал он и нырнул в калитку, в темный тоннель, вновь уходящий вверх. Казак с Наташей, чуть помедлив, последовали за ним, но Казак не удержался и оглянулся назад. Зал прачечной превратился в нечто среднее между долиной гейзеров и парной баней. Из клубящегося тумана продолжали доноситься новые крики и выстрелы - Как же, выход! - только и прошипел в бессильной ярости Хомяк: тоннель заканчивался сдвижными воротами, в щель под которыми Наташа, может быть, и пролезла бы, Казак - сомнительно, а самому Хомяку пришлось бы для этого сначала похудеть килограммов на тридцать. Сквозняком в эту щель затягивало ясно различимые клубы пара, поднимающиеся из глубины тоннеля вслед беглецам. - Наташка, быстро, я на эту, ты - на ту сторону. Ищи рубильник, выключатель, что угодно, чем ворота открывают? - первым сообразил Казак и в полутьме лихорадочно зашарил руками по стене. Ну ведь не может быть, чтобы эта штука открывалась исключительно снаружи. - Нашла! - радостно сообщила Наташа. - Давай! - завопил Казак. - Здесь две кнопки... - растерянно пробормотала девушка. - Жми любую, дура! - сорвался Хомяк. Казак собрался одернуть грубияна, но сверху раздался негромкий гул, створка ворот Медленно двинулась в сторону... И замерла. Гудение электродвигателя стало громче, потом послышался негромкий щелчок, и запахло паленой пластмассой. Казак, подскочивший к открывшейся между створкой и стеной щели, растерянно проговорил: - Там намотана цепь... С замком, наверное. Приплыли... - и, больше не заботясь о нежных чувствах Наташи, от души выматерился. Хомяк уже овладел собой и поэтому очень спокойно, но с нажимом проговорил: - А Ну-ка заткнись, пацан. Шаг назад. - Ты ее не перебьешь! Только патроны зря потратишь! Хомяк, не обращая внимания на Казака, продолжил: - Теперь, Наташа, подойди туда, просунь руку и ощупай, что там. Девушка послушно запустила руку и несколько томительных секунд шарила за створкой. - Там нет замка, просто какая-то железка накинута... Ой, она падает! Наташа подалась еще дальше вперед, изогнулась всем телом и добавила: - То есть нет, я поймала ее. Надо ворота чуть-чуть назад подать. - Давай... - выдохнул Казак и, ухватившись за створку рядом с Хомяком, добавил: - Руку вытащи! - Тогда железку придется отпустить. Вы лучше так попробуйте... Только, ребята, руку мне не отдавите? - Постараемся, - буркнул Хомяк, и они вместе с Казаком навалились на створку. Наверху что-то скрипнуло, и ворота подались обратно. - Хватит! - пискнула Наташа, испугавшись, что, несмотря на все предупреждения, "ребята" все же перестараются. - Ну? - не удержался Казак. - Сейчас, подожди... Хомяк, прищурившись, смотрел назад, вниз. Различив вдали едва заметный отсвет, он предупредил: - Долго ждать уже не получится. Наши цыплята пареные до двери добрались. В ответ на это снаружи раздалось металлическое бряканье, и Наташа воскликнула: - А теперь открываем! Казак с Хомяком навалились снова, теперь уже двигая створку в другом направлении. Ворота заупрямились, и в какой-то момент Казаку показалось, что сгоревший двигатель заклинило. Прямо перед своими глазами он видел только шею Хомяка с набухшими жилами и ручейком пота, прокладывающим себе путь из-под коротко стриженных волос. Ворота не поддавались, и подошвы его туфель начали проскальзывать по бетонному полу... Из глубины тоннеля гулко простучала очередь. Стрелок взял слишком высоко, и пули высекли несколько фонтанчиков искр из потолка и верхней части ворот. - А-а-а! - закричала Наташа пронзительно и тоже уперлась свободной рукой в воротину. Именно эта небольшая подмога перевесила тяжесть створки: скрип сверху, скрип снизу - и ворота откатились! Не намного, но для человека вполне хватило. Девушка качнулась наружу, следом за ней выскочил Казак, и последним Хомяк. Казак дернулся бежать прочь, но не потерявший головы Хомяк осадил его: - Назад! - И подал пример, сам ухватившись за ворота. Казак помог ему обратно створка шла гораздо охотнее - и, углядев болтающуюся цепь с длинным железным крюком, накинул ее на петлю так, чтобы не было слабины. Еще одна очередь изнутри пришлась по воротам. Грохот ударов пуль о гофрированный металл прозвучал громче самих выстрелов, но пробоин на воротах не появилось, они лишь украсились выпуклым пунктиром вмятин. - Пускай себе балуются... - тяжело дыша, заметил Хомяк. - Ихние пукалки такую железку разве что в упор пробьют. Ну что, казачина, где там твои кони? - Там! - зло ответил Казак и махнул рукой. Как раз в ту сторону, откуда слышалась надрывное завывание сирены. Несмотря на самоуверенное заявление насчет "заказа пропуска", Тимур по зрелом размышлении от идеи посетить больницу отказался. Уже через несколько минут после того, как удалось разглядеть охотничью суету на первом этаже, Илья сообщил: - Тим, похоже, сейчас начнется. Прошел сигнал тревоги. - О чем говорят? - Сейчас... - Илья потыкал указательным пальцем в кнопочки "органайзера". - Приказано внутренней охране блокировать лифтовую шахту... На плохую связь ругаются! - Так. Следующим номером программы будет усиление поста на въезде. Можем остаться без колес. Ты сумеешь влезть в канал и изобразить доклад с поста? - Не знаю, может не получиться. Терминал я еще как-то подделать сумею, а вот если голосом потребуют сообщить - сам понимаешь, я не потяну такое. Только тогда сделай так, чтобы меня не отвлекали хотя бы минут десять. - Много хочешь. Пять минут тебе. А насчет не отвлекали - давай за мной, я тут спокойное местечко присмотрел. "Спокойное местечко" оказалось небольшим бетонным блоком, покрашенным в бело-черную полосочку. Он отмечал собою поворот дороги, явно предназначенной не для прогулок больных в колясках. Скорее всего по ней ездили машины обслуживания. После поворота эта дорога вела к лечебному корпусу, но, не доходя до него, уходила чуть вниз и заканчивалась массивными сдвижными воротами. С другой стороны она огибала массивную будку, к которой с одной стороны подходила линия электропередачи. От будки доносилось явственное гудение трансформаторов и шум вентиляторов охлаждения. Преимущества этого места заключались в том, что единственный фонарь на высоком столбе освещал сам поворот, а бетонный блок отбрасывал тень, достаточно густую и длинную, чтобы в ней можно было спрятаться. Илья сразу же привалился к блоку спиной и принялся колдовать над пультом, весь уйдя в работу и ничего не видя вокруг. Тимур же напряженно осматривался и вслушивался в ночь. Несмотря на его внешнюю уверенность, происходящее нравилось ему все меньше и меньше. Если поначалу он считал всю эту ночную поездку детской забавой ("Страх-то божий, больничные секьюрити! Главное - не будить в них зверя, а то ведь проснется и убежит!"), то теперь уверенности в успешном исходе дела поубавилось. Хотя, с другой стороны, парнишка-летчик тоже кой-чего стоит, если, конечно, ту команду на въездном посту вырубил именно он. Мысли Тимура текли, не мешая ему внимательно наблюдать за окружающим. Все вокруг вроде бы спокойно - вокруг верещат цикады, к ним добавляется унылый "электрический" гул от трансформаторной, что-то бормочет про себя увлекшийся Илья... А это что? Чуткие уши Тимура уловили что-то, похожее на автоматную очередь. Прозвучала она очень глухо, скорее всего стреляли в здании. Он напрягся, пытаясь услышать еще что-нибудь... - Все, порядок! Я состыковался, слышь, Тим, трех минут не прошло! горделиво заявил Илья и, не увидев реакции, повторил: - Слышишь, я говорю - все, терминал на посту теперь здесь! - Если можно, говори тише, - необычно вежливо попросил Тимур, и напарник понял: шутки кончились. Напарник готовится работать всерьез. Понизив голос, Илья доложил: - Я перехватил запрос и отбил ответ, мол, все спокойно, посторонних нет. Тимур кивнул и вновь повернулся к зданию. Тишина... Так прошло еще несколько минут, и вдруг ночь словно взорвалась звуками. Где-то вдали взвыла сирена, и почти сразу примерно там же зарычал автомобильный мотор - если сила его звука соответствовала мощности, то машинка должна была быть весьма неслабой. Доносился звук от жилого двухэтажного корпуса, а со стороны ворот раздалась дробь ударов по железу. - Похоже, вон наши ребята, - сообщил Тимур, разглядев три силуэта, и, быстро оглянувшись, добавил: - А вот и не наши. Илюха, готовься! Казак обернулся и увидел мелькающий свет фар быстро приближающейся машины. "Так, да?" - и он быстрым движением выдернул пистолет из-за пояса Хомяка. - Мотайте отсюда, - зло процедил он сквозь зубы, прислонился спиной к воротам и поднял пистолет. - Что? - не поняла Наташа. - Брысь, я сказал! - повторил Казак и, не тратя времени на объяснения, сделал повелительное движение дулом. Хомяк отпрянул, но Наташа, вместо того чтобы кинуться прочь, так же неестественно ровно, как совсем недавно в гостиничном номере, ответила: - Нет. - Ну пожалуйста, уходи, понимаешь? - Казак опешил и уже не приказывал, а просил, забыв даже про направленное на девушку оружие. - Ты Корсару там, в городе, нужна, и Хомяка туда тащить надо... - А ты? - глуховато, как-то деревянно спросила Наташа. - А он в заднице!!! И мы с тобою теперь там же!!! - заорал Хомяк, увидев, что все дальнейшие уговоры уже потеряли смысл. Машина приблизилась настолько, что свет ее фар ударил всем троим в глаза. Казак пришел в себя первым и метнулся в сторону, к невысокому ограждению, одновременно пихнув Наташу в другую сторону - авось удастся увести погоню за собой. Но поверх заборчика оказалась навитой колючая спираль, и перебраться через нее было невозможно. Чувствуя себя зажатым в угол, Казак вновь поднял пистолет. Может быть, разумнее было поднять руки и сдаться... Но только не для него. Мотор машины рыкнул, и она начала медленно приближаться. Казак скривил рот и, ничего не видя против света фар, а вернее - видя только сами фары, прицелился чуть выше и правее середины. "Одного да зацеплю!" - успел подумать он и нажал на спуск - одновременно с криком, раздавшимся от машины: - Не стреляй, дурень! Свои! "Как же, свои!" - холодно усмехнулся Казак и приготовился стрелять дальше, но раздавшиеся из машины слова заставили его замереть: - Кончай палить, твою мать, бегом сюда, и остальных тащи! Сюда, летун хренов! - Похоже, свои... - просипел откуда-то сбоку Хомяк и, ни о чем больше не думая, побежал вперед, на свет фар. Казак секунду колебался, но вдруг сообразил: ведь враги никак не могли его опознать! Им просто неоткуда знать, что он "летун", пусть даже и "хренов". А значит, в этой машине действительно свои - а кто они и откуда взялись, можно и потом разобраться. - Наташка! - крикнул он и бросился вперед, волоча девушку за собой. Вблизи машина оказалась большим и вызывающе уродливым джипом синеватого металлического оттенка, с геральдическим щитом "Ламборджини" на капоте; совершенно неуместным на таком автомобиле. Казалось, его создатели вообще не признавали округлых линий и довольствовались лишь прямыми. Но вместе с тем именно эта утилитарная некрасивость внушала к себе уважение с первого взгляда - его ощутил даже далекий от всяких посторонних мыслей Казак. - Быстрей, быстрей... - подгонял голос изнутри джипа. Вслед за Хомяком Казак втолкнул в раскрытую заднюю дверь Наташу и ввалился сам, успев мимолетом испугаться, что сейчас на полу окажется истекающий кровью "свой". Однако снизу донеслось лишь злобное шипение, переходящее в ругань: оказалось, что там лежит с завернутой за спину рукой пожилой араб, а прижимает его к полу длинный горбоносый парень в дурацких роговых очках. Хомяк уже переваливался на переднее сиденье, а Наташа неудобно скорчилась в уголке салона, поставив ноги прямо на араба. Казак поднял глаза: прямо перед водительским местом на ветровом стекле красовалась паутина трещинок, а за рулем сидел еще один "свой", невысокий и круглоголовый. - Все? - убедился он и предупредил: - Держитесь! Легко сказать! Джип рванул с места так, словно его колеса превратились в пружинистые лапы, и сейчас он на них просто прыгнул с места, рванувшись вперед под басовитый рев двигателя подскакивающим кошачьим галопом. Казак сразу же несколько раз ударился головой о потолок и о двери - и это несмотря на то, что держался за спинку переднего сиденья. Что испытывал человек на полу, не хотелось даже представлять. Между тем водитель каким-то образом ухитрялся управлять машиной, а кроме того, помнил и об остальных проблемах. - Второй... - крикнул он через плечо (при посторонних называть друг друга по имени Тимур с Ильей на всякий случай избегали). - Идем на этой тачке, так что действуй! - Понял! - Мотор ревел так, что, даже обращаясь к сидящему рядом Казаку, Второму пришлось кричать прямо на ухо: - Подержи его! Только осторожно, это сам доктор Зуфир и есть! - А он что тут делал? - удивился Казак. - Интересовался, почему шухер, - проорал Илья. - Вот мы его интерес и удовлетворили; Казак перехватил заломанную руку пленника и для верности уперся ногой ему в спину. Илья кое-как вытащил свой "органайзер" и, на ощупь сдвинув защитную панельку, нажал на большую кнопку - несмотря на свое назначение, она была не красной, а такой же черной, как и все остальные. Пожилой таксист слышал и сирену, и выстрелы - но продолжал спокойно сидеть в машине, под мерный звук тикающего счетчика. Его совесть чиста: он привез клиентов и теперь ждет. Не придут до утра - придется заявить в полицию. И не более того. А вот если драпануть прямо сейчас, то потом придется отвечать на вопрос: а откуда ты знал, что шуму наделали именно твои пассажиры? И не заодно ли с ними ты, а? Яркая вспышка ослепила его, а грохот взрыва оглушил. Придя в себя, пожилой таксист прежде всего завел свою машину и отогнал ее подальше от жаркого костра, в который превратилась прокатная "Хонда". Лишь потом он вылез и принялся подсчитывать новые убытки: три потрескавшихся стекла и багажник, поцарапанный каким-то обломком... Вернее, не поцарапанный. В тонкой жести корейской машины зияла натуральная пробоина. Таксист прикинул, что, лети обломок выше, то пришелся бы он как раз на водительское кресло, и решил, что убытки вполне приемлемые.