АЛЬТЕРНАТИВНЫЙ ВАРИАНТ
- Ну, чертяка, выбрался! - Маланец хлопнул Корсара по плечу, фыркнул и обнял от полноты чувств. Хомяк еще не успел осознать своих финансовых потерь, слишком приятно было остаться в живых, когда уже был уверен в скорой гибели. Корсар ошарашенно огляделся. В салоне "СМ" было тесно и тревожно. Боевики сбрасывали бронежилеты и маски, снимали оружие и занимались своими и чужими ранами. Двое лежали на полу, но они уже не нуждались в помощи. Спасательная операция дорого обошлась людям Саши, да и сам босс, шипя сквозь зубы, залил перекисью длинный багровый ожог на боку от пули, прошедшей по касательной. "Бандит" наложил на рану повязку, закрепил пластырем. - Все тип-топ, шеф, но лучше бы еще вколоть антибиотик. - Потом, - отмахнулся Саша, натягивая футболку. - Переодевайтесь в цивильное, а я свяжусь с Рыжим. Цепляясь за стеночку, он ушел в пилотскую кабину на пару минут. Вернувшись, подошел к Корсару. - Ну, повезло тебе, парень, - хмыкнул Саша. - Девочка тебя поздравляет, они будут в Дубае на пару часов позже нас. - Спасибо, - машинально сказал Корсар, но тут же спохватился: - А где она, почему не в городе? - Думаешь, такую можно удержать? Не бойся, с ней все в порядке. При этих словах Саша невольно обернулся и взглянул на неподвижные тела. - Саша, - голос Корсара дрогнул, - Саша, спасибо вам всем. Я не знаю... - А, - вздохнул Саша, - что уж тут. Хорошие ребята были... Ты не думай, все добровольно шли. Да, а что с тобой этот парень делает? - Вообще, тоже спасает. Рустам, подойди! - окликнул летчик. Узбек, мрачный и злой, пробрался между боевиками. - Вот, Саша, это Рустам, фамилию не знаю. - Алиев, - буркнул тот. - Вот, Рустам Алиев. А это Саша. Если бы не Рустам, с меня бы уже шкуру с живого сдирали. Перед видеокамерой. Для истории, бля! Неожиданно для себя Корсар схватил подвернувшийся под руку автомат и с размаху бросил его об пол. - Из благородства, суки! - чей-то бронежилет полетел в другой конец салона. - До кончиков волос! - рычал Корсар, ища, что бы еще швырнуть, но тут Хомяк вдруг навалился на него сзади, завернул руку за спину. Саша тоже пришел Хомяку на помощь. Корсар вырывался, крича нечто бессвязное, пока хватало сил, а потом ему все стало безразлично, он обвис на руках друзей и тихо заплакал. - Совсем плохой, пилот, - тихо и сочувственно кивнул узбек. - Совсем устал. Летчика отпустили, и он сел прямо на пол, уткнувшись лицом в пропахший порохом броник. Корсар не стыдился своей истерики, ему просто стало все равно. Он действительно совсем устал. Потом он отключился - то ли уснул на несколько минут, то ли хлопнулся в обморок, - но очень ненадолго, потому что, очнувшись, услышал рассказ Рустама об их побеге. Саша-гонщик слушал не перебивая, только про Бориса сказал пару теплых слов, потом начал вслух обдумывать, как бы перевезти Рустама через границу Эмиратов. - Саша, - хрипло позвал Корсар. - Что с "Крылом"? - Очухался? - Саша перебрался на пол, ближе к летчику. - В "Крыло" пытались подложить взрывное устройство, двое наших техников погибли. Что теперь придумают, не знаю. Завтра последний показательный полет "Крыла". Им придется действовать так или иначе. На открытый обстрел они не пойдут: завтра у побережья маневры американского средиземноморского флота, учебные стрельбы. Если штатники засекут их ракеты... Ты чего, летчик? Корсар побледнел от бешенства. - Учебные стрельбы, говоришь? Знаешь, что такое "Желтое пламя"? А где находится Рас-Джазир? Так вот, "Желтое пламя" - это управляемая мишень, и если обмануть американцев автоответчиком, то стрелять будут по ней. Мишень полетит себе прямехонько к "Крылу", за ней ракеты... "Ну, господа, ошибка вышла". А что такое "Рас-Джазир" - узнавай быстро! Очень быстро, Саша. Там должен быть пульт управления мишенью. - Терминал, - буркнул вдруг Рустам. - Что? - Там раньше нефть наливали в танкеры, а теперь дамбу недалеко построили, песок всегда наносит, дно поднялось. Танкер не пройдет, песок убирать дорого и неудобно. А с берега вообще не подобраться, там песок такой: не то что машину, человека глотает. - Что, зыбучие пески? - Я знаю, какой песок? - разозлился узбек. - Машина не пройдет, человек не пройдет. Никто не пройдет. Туда только на катере плавают. За окнами кабинета Алекса Тренти царила пыльная жара. Кондиционер нагнетал чистый прохладный воздух, но не мог справиться с накаленной атмосферой, в которой проходил разговор Хокли с боссом. - Поймите, Хокли, - мягкий тон Алекса Тренти мог бы обмануть разве что трехлетнего ребенка, - мы не можем допустить еще одну ошибку. Руководство очень недовольно нами. "Конечно, - промелькнула мысль в бешено работающих мозгах агента, - "мы" это сильно сказано. Тренти выйдет из совета директоров, в крайнем случае вообще уйдет на пенсию и будет жить в двадцатикомнатном загородном домике. А вот меня уволят совершенно другим способом и будут сочувствовать родственникам безвременно ушедшего, дорогого Хокли". - Подрядчик допустил ошибку, признаю, - по лицу Хокли невозможно было предположить направление его мыслей. - В следующий раз я лично проконтролирую операцию, сэр. - Что у нас остается? - Альтернативный вариант, - агент с тревогой отметил отеческую улыбку Алекса. - Вы уверены, что на этот раз все пройдет? Спецслужбы до сих пор смотрели на наши действия сквозь пальцы. Но если русские смогут доказать нашу связь с операцией, ЦРУ сдаст им фирму с потрохами. Из-за нас никто не станет ссориться с Россией и становиться в глупое положение перед всем миром. - У нас нет времени - и нет выбора, сэр. Я лично проконтролирую операцию, - повторил Хокли, и в его мертвых глазах вспыхнуло нечто вроде ненависти. - Я позабочусь, чтобы свидетелей моих контактов с Ахмедом Ойхом не осталось. - Хм-м-м... А как насчет главного свидетеля? - Тренти вновь лукаво улыбнулся. - Сэр, думаю, мне удастся убедить Ахмеда Ойха сохранить в тайне наши отношения. - Замечательно, Хокли. Полагаю, совет директоров оценит вашу преданность фирме по достоинству. Надеюсь услышать о вас завтра в "новостях". Алекс резко прервал связь, недовольный собой: неловко получилось с последним пассажем. Хокли не дурак, он понимает, что последний свидетель отнюдь не Ахмед, и может предположить, о какой оценке его деятельности идет речь. Агент постарается максимально обезопасить себя. Впрочем, вопросы лучше решать по мере возникновения, сейчас главное - "Русское крыло". В "Галф-Бизнес-Аэро" на внеплановое прибытие российского самолета не обратили внимания: график был нарушен полностью на ближайшие пару часов, и замотанные диспетчеры сажали прибывающих в порядке живой очереди. Еще во время полета ребята переоделись в цивильную одежду и теперь смогли выбраться с территории аэропорта, не вызвав особого интереса местной охраны. Выходили поодиночке, по двое, оставив "СМ-97" и тела погибших на милость техников. Саломахин только стонал, глядя на содранную краску, угробленный салон, пулевые пробоины. Все это можно было привести в порядок к утру только ценой огромных усилий. О сне техники могли забыть. Наташа приехала в гостиницу всего через час после Корсара и компании. Двое сопровождающих были награждены кивком Саши и отпущены - до совещания. - Ох, Андрюша... - девушка обняла Корсара, спрятала лицо у него на груди. - Живой... - Наташка, ты чего? - растерялся летчик. Никогда ему не приходило в голову, что о нем так волнуются. Еще более непонятным было поведение Казака. Посадив "СМ", он бегом кинулся обнимать его, жать руку, хлопать по плечу - а теперь стоит в сторонке, опустив глаза, как неродной. - Знал бы ты, как она тебя выручала! - подошедший Саша не утруждал себя психоанализом. - Вытащила вдвоем с Казаком Хомяка из клиники, потом с нами собиралась, но тут уж никак. На прослушку эфира посадили. Ну, вы готовы? Некогда нежничать, совещание через пятнадцать минут. Общее совещание состоялось в офисе фирмы "Аукс". Сначала Корсару не то чтобы не поверили - не приняли всерьез. Не могли неведомые враги рисковать не только деньгами - репутацией и самим существованием фирмы. Однако летчик заставил Сашу выслушать себя еще на борту "СМ-97", а уж Саша обрабатывал Колпикова. Сложнее было убедить остальных сотрудников службы безопасности. - Да, они рискуют всем, но как доказать их причастность? Мы до сих пор не знаем, какая фирма ставит нам палки в колеса, слишком много желающих. Сомневаюсь, что найдется хоть один живой свидетель, который мог бы указать - "вот они!". Штатовцы выйдут невинными овечками. Выпустили ракеты по своей собственной мишени, кто ж знал, что какие-то террорюги их коды раскололи! И ведь правы будут. И даже если мы весь мир на уши поставим, "Крыло" от этого продаваться не начнет. - Ну и что ты предлагаешь? - Колпиков нервно перебирал янтарные четки. Ну, знаем мы, где этот Рас-Джазир, а как туда попасть? На катере не подойдешь, с моря все прикрыто, а суша... - он раздраженно швырнул четки на стол. Хрустнула бусина. - Это как раз просто, - ухмыльнулся Саша-гонщик. - С берега они нападения не ожидают, и зря. Видел я вчера одну интересную рекламку...
ХОВЕРКРАФТИНГ. ГОНКИ С ПРЕПЯТСТВИЯМИ
Такое крупное предприятие, как авиасалон, должно хорошо финансироваться. Эмираты, конечно, богаты, но никто не упустит шанс хорошо заработать, поэтому администрация выжимает все возможное из фирм-участников, гостей, туристов; но самой прибыльной статьей доходов является реклама. Авиасалон в Дубае - событие мирового масштаба, и все уважающие себя коммерческие и общественные организации размещают здесь свою рекламу. Это как знак качества для их продукции. "Флэш Эйр", фирма-производитель индивидуального транспорта на воздушной подушке, тоже не упустила свой шанс. Обычно компании размещают свой логотип на самолетах и рекламных щитах, покупают эфирное время и крутят ролики во время репортажей из Дубая, а "Флэш Эйр" придумала нечто особенное. С самого утра очаровательные девушки - студентки из Европы, приехавшие на каникулы и вечно нуждающиеся в деньгах, - продавали гостям авиасалона лотерейные билеты. Разыгрывалось двадцать призов, но счастливчики не получат никаких там утюгов или бесплатного ужина в ресторане, не так банально, фи! Владельцы счастливых билетов получат право участвовать в ховеркрафтинге: гонках на катерах на воздушной подушке. Маршрут пройдет частью по песку, частью по морю, и вот пришедший первым получит ТАКОЕ!.. Что именно, юные продавщицы не сообщали, но делали жутко загадочное лицо. Впрочем, билеты шли нарасхват и без лишних уговоров, их брали целыми пачками. Покупателей, говоривших по-английски с явным акцентом, не смущало даже предупреждение, что перед началом состязаний придется выложить денежный залог - полную стоимость катера. Менеджер "Флэш Эйр" с радостным удивлением обнаружил, что билеты разошлись за каких-то полчаса. Лотерея была задумана как яркое, не слишком длинное шоу и прошла с большим успехом. Посетители авиасалона - люди в основном деловые и занятые, но многие задержались взглянуть на победителей. На разборную сцену, увешанную традиционными воздушными шарами и лентами, вышло двадцать человек, двенадцать из которых были неуловимо похожи: крепкие молодые люди в одежде, которая отнюдь не предназначена для ведения переговоров и бизнеса вообще. Видимо, туристы. Счастливчики мило поулыбались публике, после чего направились к старту, Дюжина туристов как-то ненавязчиво разбилась на пары, заявив инструкторам, что их услуги не нужны. Молодые люди внесли залог, забросили в катера спортивные сумки и спокойно дождались стартового сигнала. Катера сорвались с мест, тут же утонув в облаке песка, а потом началось странное. Кажется, дюжину туристов вообще не интересовал приз, потому что шесть катеров, едва скрывшись за барханами, свернули с отмеченного флажками маршрута и пошли куда-то в пустыню, оставляя за собой песчаный шлейф. Представитель "Флэш Эйр" недоуменно пожал плечами и забыл об этом. Каждый развлекается как может, и если молодые люди решили прокатиться по пустыне, выбросив буквально на ветер кучу денег, - это их дело. В конце концов, за все заплачено, и сумасшедшие туристы могут хоть разбить катера вдребезги, фирма в убытке не останется. Будь у менеджера возможность понаблюдать за сбежавшими победителями, он удивился бы еще больше. Отъехав от "Галф-Бизнес" километров на пять, группа катеров-гуляк остановилась, и вся компания начала преображаться. Из вместительных сумок были извлечены и надеты маски, поверх футболок "пустынка" и легкие бронежилеты. В открытых сумках маслянисто поблескивала сталь. - Ну, ребята, у нас есть час до старта "Крыла", - Саша-гонщик придирчиво оглядел подчиненных. - Всем все ясно? Приезжаем, убираем всех, оружие на обратном пути в песочек. До офиса добираемся самостоятельно. Летуны, вы уверены, что вам это надо? Не ваша это работа, так? - Не так, - мотнул головой Казак. - Вы Корсара вытащили, а ведь вам тоже за такую работу не плачено. - А, поехали! - Саша-гонщик не любил ходить вокруг да около. Люди сами решили помочь, а он не станет отказываться от помощи. Вновь взревели моторы катеров, песок полетел в стороны, и компания двинулась к морскому берегу. Там катера повернули и на полной скорости пошли на восток, где в сорока минутах езды на песчаной косе Рас-Джазир находился заброшенный нефтеналивной терминал. Катер привез Ахмеда Ойха и представителя заказчика на старый терминал, где накануне смонтировали стартовый комплекс и пульт управления мишенью. После того, как в десяти километрах была построена дамба, что-то изменилось в морских течениях, или в грунтовых водах, или в чем там еще, и пески изменились тоже, став зыбучими. Поэтому терминал медленно опускался, пока не встал на прочное скальное основание. Сам терминал сохранился прекрасно, но толку от него не было никакого: платформа, к которой швартовались гигантские танкеры, теперь оказалась вровень с берегом, коммуникации были разорваны, и использовать терминал стало невозможно. Служебные помещения, где раньше жил и работал обслуживающий персонал, пострадали от времени, поэтому прибывшие день назад подчиненные Ахмеда привели в порядок одно из них, где и установили пульт. Восемь человек охраны и двое техников доложили о полной готовности комплекса и отсутствии происшествий. Катапульты установили со стороны моря, и техники отправились в последний раз проверить исправность мишеней. Охрана рассыпалась по причалу, трое последовали за начальством к пульту и встали снаружи, у двери. До старта "Русского крыла" оставалось около часа, и Ахмед, предложив гостю охлажденные напитки, осторожно заговорил об оплате. Нет, конечно, он не сомневается в честности и платежеспособности заказчика, но хотелось бы получить свои деньги поскорее. Вероятно, господин Хокли тоже заинтересован в скорейшем отъезде из Дубая, так что... - Уважаемый Ахмед Ойх, - без малейшего уважения перебил его Хокли. - Для начала я хотел бы заявить, что деньги вы, безусловно, получите, возникает лишь вопрос: сколько именно. Ваши неудачи... - О, разумеется, - голос Ахмеда источал медовую сладость, - разумеется, мы понимаем свои недоработки и готовы снизить цену еще на десять процентов. Хокли молчал, погрузившись в созерцание пузырьков, поднимавшихся со дна бокала с минералкой, в мертвых глазах его клубилась тьма. Не дождавшись ни малейшей реакции, Ахмед понял значение паузы. - Исключительно из уважения к заказчику я готов пожертвовать личной долей, и вы получите еще пять процентов экономии. - Ахмед Ойх, - Хокли оторвал взгляд от бокала, - я должен заметить, что ситуация изменилась. У нас уже состоялся похожий разговор, и, если помните, наша сторона не торговалась. Теперь вы не в том положении, чтобы торговаться. Благодаря головотяпству ваших - заметьте, ваших! - людей провалены уже две попытки сделать дело, и мы вынуждены сегодня идти на огромный риск. Слишком много посторонних могут задать себе ненужные вопросы и получить какие-то ответы. Эти летчики - где они? Что они могут рассказать? Вы можете прервать контракт, но теперь поразмыслите, как отразится на вашем бизнесе хотя бы тень слухов? Пятьдесят процентов, уважаемый Ахмед. Подрядчик крепко задумался. Хорошо, что Хокли торгуется, значит, у него нет никаких дурацких идей об устранении свидетелей... Но пятьдесят процентов!.. - Но, может быть, мы обсудим после... - Я не торгуюсь, господин Ойх. Мое руководство очень недовольно ведением дела, и самым лучшим для вас было бы согласиться на пятидесятипроцентную скидку. Это мой добрый совет, не более. Да, разговор этот был не самым приятным для Ахмеда. - Ну, что у вас, капитан? - Лев Сергеевич если и волновался, то умело это скрывал. Из телефонной трубки невнятно доносилась музыка. - Никаких известий, Лев Сергеевич, а до старта всего десять минут. Может быть... - Никакой отмены полета, Колпиков, не сходите с ума! - Нет, я, собственно, думал отложить по техническим причинам, всего на час-другой, пока штатники не закончат свои стрельбы... - Вы идиот, капитан! С тем же успехом мы можем заявить, что "Крыло" абсолютно никуда не годится. Две аварии по техническим причинам, и теперь - отказ от вылета самолета на авиасалоне. Отказ выставочного экземпляра! Колпиков, лучше пусть "Крыло" собьют, это меньше повредит фирме, чем техническая неполадка. - А... Лев Сергеевич, как же люди? Пилоты? - Летчики знают о риске, и им за это платят. Мы оплатили им солидную страховку. "Крыло" должно полететь - и полетит. Все. Сообщите, когда все закончится. Удачи. Колпиков послушал короткие гудки, чертыхнулся и отключил мобильник. Терминал - циклопическое сооружение из сверкающего металла - выскочил из-за барханов, как чертик из коробки, и оказался совсем близко, метрах в пятистах. Не снижая скорости, катера мчались к металлической платформе, на которой были установлены два непонятных агрегата. Корсар узнал катапульты, с которых производится запуск мишеней, но за песчаной завесой от идущих впереди машин не мог разглядеть, стартовало ли уже "Желтое пламя". Человек пять суетились рядом с катапультами; двое возились с какими-то шлангами, трое, видимо, охрана, лениво прохаживались вокруг. Впрочем, идиллия продолжалась недолго, до того момента, как охранники услышали рокот моторов. Несколько секунд они ошалело смотрели на несущиеся по зыбучим пескам машины, потом открыли огонь. Нападающие ответили несколькими выстрелами из гранатомета, и человеческие тела полетели с платформы на песок. Корсар мысленно пожелал им быть уже мертвыми: людей на глазах затягивало в песчаную трясину, а спасать их не было ни времени, ни возможностей. Катера зависли над платформой, медленно опустились, подобрав пластиковые "юбки", и группа высыпала на раскаленный металл. На терминале Рас-Джазир царила тишина, и платформа была пуста, лишь покореженная взрывами катапульта шипела сжатым воздухом. Летчикам хватило одного взгляда на пусковой комплекс. - Мишени ушли, - буркнул Хомяк и злобно шваркнул автоматным прикладом о станину. - И что теперь? Лично я не ниндзюк, бороться врукопашную не собираюсь. - А тебя никто и не просит, - бросил Саша без всякой иронии. - Останешься здесь с группой прикрытия. Пилоты, оставайтесь, если что, вы не нанимались. Те, в здании, слышали стрельбу и готовы ко всему. - Иди ты... - доходчиво объяснил Казак и перехватил оружие поудобнее. Между прочим, у нас не больше десяти-пятнадцати минут. Боевики разделились, оставив трех человек и Хомяка охранять катера. Остальные короткими перебежками двинулись к дверному проему, черневшему в сверкающей стене терминала. На рулежной дорожке аэродрома "Галф-Бизнес-Аэро" ждал от диспетчера разрешения на взлет самолет "Русское крыло", ставший вчера настоящей сенсацией. Фирмы-производители разрывались между завистью и восхищением, а летчики-профессионалы и журналисты не жалели искренних слов восторга. Слухи о попытке диверсии, к счастью, не распространились. Сегодня "Крыло" должно было продемонстрировать свои летные качества с отключенной радиолокационной системой, на ручном управлении. Это рискованный шаг, но и престиж самолета возрастал: подтверждалась легкость управления и, как следствие, возможность автономной посадки. Пилоты переговаривались с КДП, выясняя, в чем задержка, а Колпиков слушал переговоры по радио. Вроде бы все было нормально, все чисто, но не отпускает тревога. Для того, чтобы одолеть 25 километров, зенитной управляемой ракете более чем достаточно десяти минут. Если Саша с ребятами не успеют, журналисты получат свою сенсацию, а конкуренты вздохнут с облегчением. Господи, и летчики согласились! Полчаса в воздухе, управляя "Крылом" вручную и постоянно ожидая удара и взрыва. Компенсация должна быть очень высокой. Двигатели "Русского крыла" взревели тоном выше, самолет дрогнул и двинулся по взлетной полосе, все быстрее и быстрее. Колпиков не заметил того мгновения, когда "Крыло" оторвалось от земли. Тишину, повисшую над платформой, разрезала автоматная очередь, и секунды растянулись в часы или пропали вовсе. Только что Корсар и Казак шли вслед за "орлами" Саши, и сразу же оказались лежащими у стеночки, отброшенные кем-то из боевиков. Неясно было. кто стреляет: палили, казалось, со всех сторон. Из двери кто-то бросил гранату, но метнулось тренированное тело, и граната полетела обратно, в дверной проем. Взорвалась она на пороге, осыпав осколками и нападающих, и защитников терминала; но русские боевики воспользовались шоком охранников и вломились внутрь. Короткая перестрелка, и весело оскалившийся парень с окровавленной физиономией (на щеке красовалась изрядная ссадина), выглянув наружу, приглашающе махнул рукой. Летчики забежали в помещение, поскальзываясь на стреляных гильзах. Дальше, за поворотом, стреляли, и парень задержал их. - Щас, Саша разберется, кто здесь главный, и пойдете. Тут же наступила тишина, но тишина странная, как будто выжидающая. Парень пригнулся и ящерицей скользнул за угол. - Идите осторожно, - глухо окликнул он летчиков, и те последовали указанию. Причина тишины стала ясна сразу же: Саша-гонщик лежал на полу, пробитый очередью, и в его открытых глазах медленно стыло удивление. Корсар не стал проверять, ему уже приходилось видеть такой взгляд, давно, но он не забыл, не смог забыть. И еще одно он вспомнил, не разумом, но всем телом, всеми чувствами: то ощущение, которое пришлось испытать в горном отеле. Корсар боялся этой памяти, но теперь его вновь захватило и повело вперед то жаркое желание, что сильнее любви, выше долга... Рядом с Сашей лежал еще один парень, Корсар не успел даже разглядеть его как следует, и теперь уже не придется. Боевики держали под прицелом поворот коридора, но ситуация сложилась патовая. - Гранаты есть? Бритый амбал хотел возразить, но заглянул в глаза летчика - и промолчал, протянул стандартную осколочную гранату. Корсар пополз вперед, ближе к повороту, лег поудобнее, пару раз примерился... Граната ударилась о стену и рикошетом отлетела за поворот, не задев угол каким-то чудом. Взрыв потряс стены, с потолка посыпалась штукатурка, но осколки никого не задели. Боевики выждали секунд двадцать. Юноша с внешностью бедного студента на четвереньках подкрался к повороту, на мгновение заглянул за угол и спокойно встал на ноги. - Порядок, - он перехватил автомат поудобнее и прошел вперед. Летчики последовали за ним, но, свернув, остановились, и Казака чуть не стошнило при виде кровавой каши на полу и на стенах. Боевики осторожно, чтобы не запачкаться, обошли три тела, вернее, то, что от них осталось. В конце коридорчика, у самой двери неподвижно лежал человек в европейском костюме. Ткань уже не была белой: на груди расплывалось кровавое пятно. Корсар с Казаком подбежали и склонились над лежащим. Услышав их шаги, человек открыл глаза, мутные от боли. Странно, но ранение больше походило на пулевое, а не на осколочное. - Вы опоздали, - Ахмед Ойх усмехнулся, тут же скривился от боли, но заставил себя улыбаться. Лицо его словно закостенело в страшненькой гримасе, из угла рта толчками стекала струйка крови. - Я свое дело сделал, программа работает, и мишени ты уже не остановишь. А ракеты американцы запустили. Казак бросился в следующее помещение, не скрываясь, забыв об осторожности, и через мгновение Корсар услышал сдавленный стон. - Он разнес весь пульт, братцы! Насмерть. - Весь пульт?! Так теперь мишень неуправляема? Ты, - Корсар безжалостно тряхнул Ахмеда за плечи. На мгновение глаза террориста прояснились. Давно ты запустил мишени? - Минут десять. Только что сломал пульт. Убил этого американца... выстрелил раньше. Он не хотел свидетелей... Я успел. Летчик покачал головой и быстро прошел к Казаку, чтобы убедиться, что пульта управления больше не существует. Осколки пластика и стекла усыпали пол. Кровь человека с европейской внешностью, лежавшего на полу, еще не загустела. Человек умер всего несколько минут назад. - А, черт!! - Корсар схватился за рацию. - Всем - отход. Срочно, бегом, отходите, СЕЙЧАС! Что-то было в его голосе такое, что Казак не стал спрашивать и кинулся к выходу. Все последовали его примеру. Ахмед Ойх остался умирать в одиночестве на грязном окровавленном полу. Глаза его затуманились, но он все еще умиротворенно улыбался, унося в смерть чувство исполненного долга. Снаружи все так же сияло солнце, и катера стояли на металлической платформе, но одна из машин уже не понадобится. Группа прикрытия сидела в катерах, но еще даже не завела моторы. - Вы еще здесь?! Сваливайте! - вызверился на ребят Корсар. - И что ты раскомандовался, парень? - лениво поинтересовался один из боевиков. - Сделали мы их, теперь хоть загорай, все равно "Крыло" без нас спасать будут. - Сам спасайся, идиот! У нас две-три минуты до взрыва, - Корсар уже сидел в катере, Казак рядышком. Хомяк лихорадочно заводил мотор другого катера. Все-таки боевики были профессионалами. Никто не стал спрашивать, какой такой взрыв, но дружненько попрыгали по машинам и ломанулись вслед за катером Корсара, подальше от терминала. Отъехав на предельно далекое расстояние, при котором терминал еще оставался в зоне видимости, Корсар остановил катер, не выключая воздушный поддув: бог знает, где границы этих зыбучих песков. Остальные катера собрались вокруг. - Ну, и к чему такая спешка? - буркнул Хомяк. - Прошли твои три минуты, и что? - Хомяк, ты когда-нибудь с "Желтым пламенем" работал? Нет, не стрелял по нему, а управлял? - Не приходилось, - покачал головой Маланец. - Ну, ясно. От остальных тем более ждать не приходится, - Корсар говорил, не отрывая взгляда от терминала. - Видишь ли, этот Ахмед тоже не разбирается в управлении беспилотными мишенями. Для этого техники есть, а техников-то у него и не осталось. Когда он пульт разбил, возникла ситуация нештатного выхода из-под контроля, и сработала автоматическая система возвращения и спасения мишени, так что... Летчик не успел объяснить последствия действий Ахмеда: за него все сказал двойной взрыв, искореживший полтерминала. Колпиков смотрел на "Русское крыло", проходящее над аэродромом, и ждал чего-нибудь: взрыва двигателя, резкого разворота, ракетного обстрела, что там сегодня приготовили конкуренты? Самолету оставалось находиться в воздухе десять минут, и этого времени хватало для того, чтобы могла случиться любая пакость. Колпикова не радовали восхищенные взгляды и восклицания публики, сопровождавшие маневры "Крыла". Чего будут стоить эти восторги, когда самолет рухнет на бетонное покрытие аэродрома? Сотовый телефон мерзко зажужжал, и Колпиков ответил, по-прежнему глядя в небо. - Колпиков слушает. Вы уверены? И подрядчик, и заказчик? А что с мишенями? Корсар, это... Я не знаю, как... Любые премиальные, за Львом Сергеевичем не заржавеет, Хомяк ваш себе два самолета купит. Бля буду! - восторженно завопил Колпиков, забыв про имидж благопристойного бизнесмена. К счастью, окружающие тоже не слишком сдержанно вели себя, и еще одно выражение восхищения прошло незамеченным. - Да, а почему Саша не докладывает, он не ранен? И тут Колпиков побледнел. - Да, - глухо сказал он, - очень жаль. Извини, летчик, я должен позвонить в Москву... Да, жду. Удачи. Он набрал код международной связи, дождался. пока возьмут трубку, - Лев Сергеевич, могу вас обрадовать... А "Русское крыло", изящно развернувшись в небе над Дубаем, плавно шло на посадку.