Своему агенту Грейслав верил, это был преданный человек, и свиток этот он получил из рук Лаэма Джербоу, лорда-протектора принца Дугана, а перед этим беседовал целый час с самим опальным наследником. Однако нет на свете человека, которого нельзя было бы запугать или подкупить…
Герам Мандрич вошел незаметно и покашлял в кулак, предупреждая о своем приходе. Князь даже не обернулся.
— Выпьешь со мной? — спросил он советника.
— В четыре утра? — Герам удивленно поднял бровь. — У тебя на старости лет появились дурные привычки, твоя милость.
— Я не спал. И не напоминай мне о старости, — князь долил кубок из кувшина и протянул Гераму. — Она и без тебя все время напоминает о себе.
— Письмо от племянника, как я понял, — заметил Герам, отведав вино. — Ты давно его ждал.
— Прочти, — Грейслав пальцами подтолкнул свиток к советнику.
Герам пробежал письмо глазами, посмотрел на князя.
— Благородный юноша, — сказал он. — Понимает, что ты в очень нелегком положении.
— Да, в очень нелегком. И потому жду рассвета.
— Рассвет что-то изменит?
— Просто глянь из окон дворца на Северный хребет. Там граница с Гардлаандом. Тридцать лиг от Маттерхорна. Эти тридцать лиг гардлаандская кавалерия пройдет за несколько часов.
— Думаешь, Румастард готов пойти так далеко?
— Не знаю. Я много думал этой ночью. Вспомнил слова отца. Он не любил гардлаандцев и мечтал расторгнуть Унию. Но пока мы ничего не можем сделать.
— Странные вещи твой племянник пишет о Рогере, — заметил Герам. — Неужели ребенок и впрямь одержимый?
— Ты не хуже меня знаешь, на что способны маги, Герам. Может, в Рогера действительно вселился демон. Однако бесноватый или нет, он остается королем Гардлаанда, и королем законным.
— Есть ли какие-либо доказательства одержимости Рогера, кроме истории о якобы несгорающих волосах принца?
— Откуда! — Грейслав развел руками. — Даже если бы они были, что это изменило бы? Это внутреннее дело Гардлаанда. Не нам оспаривать права Рогера на трон или вмешиваться в междоусобицу, которая вот-вот разразится.
— Прости мне мои слова, твоя милость, но значит ли это, что ты откажешь Дугану в помощи?
— Герам, даже не знаю, что тебе сказать. На моем сердце давно не было такой тяжести. Дуган сын моей сестры, он моя кровь. Но он калека, и гардлаандская знать никогда не признает его королем. — Грейслав провел ладонями по лицу. — Боюсь, что бедный мальчик просто стал заложником у Джербоу и прочих.
— Так вызови его к себе в Маттерхорн. Гардлаандцы не посмеют требовать его выдачи, ты их союзник, а мальчик твой племянник. И, тем более как ты говоришь, прав на престол у него нет.
— В Эленшире ему безопасней. Эленширские леса надежно защищают его от враждебной магии, а здесь он будет уязвим для кинжала и порчи.
— Я бы не стал доверять эльфам, — возразил Герам.
— Если бы я мог, я бы отправился в Колкерри и встретился с Дуганом. Но об этом немедленно станет известно в Румастарде.
— Словом, мы самостоятельная страна, но боимся гнева сильного соседа, — Герам поставил кубок на стол. — И правильно боимся, мой князь. А чтобы сосед не гневался, я могу съездить в Колкерри. Инкогнито.
— Нет, Герам, ты нужен мне здесь.
— Значит ли это, что ты отказываешься помочь племяннику?
— Нет. Эдвина проклянет меня с того света, если я так поступлю. Но ввязываться в противостояние с Гардлаандом я не собираюсь.
— Мудрые слова, — одобрил советник. — В конце концов, тебе совершенно необязательно грозить кулаком в сторону гардлаандской границы. Есть много способов помочь… неофициально.
— Об этом я и думал. Это будет разумно.
— Гражданская война в Гардлаанде может обратиться нам на пользу, мой князь, — с загадочным блеском в глазах сказал Герам. — Кто знает, может и сбудется мечта твоего отца, князя Маноша, о расторжении трехсотлетней Унии? Ведь ты думал об этом, признайся!
— Думал. Только хватит ли у Дугана ума и воли начать эту войну и довести ее до победы?
— Вот! Хорошо, что ты задаешь себе этот вопрос, мой князь. Принц-калека — прости великодушно! — и с ним горстка гардлаандских нобилей, недовольных усилением Циркулюм ин Тенторио и особыми привилегиями магов. Плюс эльфы, у которых свербит в заднице после поражения в Восемнадцатилетней войне. Но эльфы в открытую драку не полезут, я даже не сомневаюсь. Силенок у них не хватит, да и не будут они лить кровь за круглоухого принца — уж прости мои слова! Побуждения и мотивы Дугана мне понятны, он жаждет отомстить за смерть сестры даже больше, чем воссесть на престол. Бедный наивный мальчик не понимает, какому лютому зверю бросает вызов.