— Чего замолчал? — спросила она.
— Пытаюсь подобрать нужные слова. Это была демонстрация, или как?
— Мне не было дела, смотришь ты на меня, или нет.
— Интересный подход. Но мне нравится такое отношение к проблеме полов.
— Лучше скажи, что нам делать дальше?
— Найти безопасное место и начать новую жизнь, — я достал грамоту, которую забрал у командира стражников. — Смотри, что у меня есть. Драгоценная бумажка. Читать умеешь?
— Нет, — сказала Мичи и внезапно опустила взгляд, а ее отмытые от грязи щечки порозовели. Странная девушка: стесняется своей неграмотности и при этом спокойно моется голой перед незнакомым мужчиной! — Моему народу неведомо искусство говорящих знаков.
— Ясненько. Так вот, радость моя, тут написано: «Податель сего листа действует в интересах государства. Препятствий оному лицу не чинить и всяческое содействие оказывать». И подпись: «Начальник стражи порта Румастарда, капитан-префект Сол Ясин». С этой бумагой мы можем спокойно путешествовать дальше. — Тут я сделал паузу. — А этот чертов стражник узнал меня. Вот это хуже.
— Не смей называть меня «моя радость»!
— Ладно. Буду называть тебя «Мое горе».
— Ты ведь убийца, да?
— Что?
— Ты убийца. Я слышала ваш разговор с двайром. Ты из Теней?
— Честно говоря, я не помню. Вчера я получил пулю в башку, и у меня отшибло память. А что ты знаешь про Тени?
— Я слышала о них. Про них многие знают. И боятся. Ночные Тени — убийцы, которые убивают за деньги.
— Даже если я убийца, мне никто за тебя не заплатил, — я свернул грамоту в трубочку и убрал за пазуху. — Впрочем, я тебе не навязываюсь. Ты свободна и можешь идти куда хочешь. Хотя, по чести сказать, вдвоем путешествовать веселее.
— Ты решил так, понаблюдав за мной, пока я мылась? — Она подняла на меня огромные золотистые глазищи, окруженные синеватыми тенями.
Тут уж я почувствовал, что у меня загорелись щеки.
— Дура ты, Мичи, — ответил я. — Просто тебе некуда идти, и мне некуда идти. Это нас связывает.
— Мне и впрямь некуда идти. Мои мать и сестры погибли, деревня сгорела. Наверное, ты прав, сид.
— Значит, решено, — я сразу повеселел. — Сейчас погрызем сухофруктов и попремся дальше. Надо найти людей.
— Хочу, чтобы ты запомнил одну вещь, Сим Вьюген, — Мичи взяла с расстеленного плаща пистоль и направила его на меня. — Если ты еще хоть раз назовешь меня дурой, я вышибу тебе мозги. Можешь не сомневаться. Ой!
— Что "ой"? — не понял я.
— Смотри! — Она показала дулом пистолета куда-то за мою спину.
Я оглянулся. Поначалу не понял в чем дело, а потом, присмотревшись, увидел что-то вроде колеблющегося над травой радужного полупрозрачного овала метрах в десяти от нас.
— Это портал! — воскликнула Мичи, схватила свои шмотки и прыгнула прямо в радужное свечение. Раздался хлопок — и девушка исчезла. В первую секунду я почувствовалрастерянность, потом раздражение, потом злобу. А потом выругался и шагнул в портал.
Это был подземный зал, освещенный осколками стекол, разбросанный по полу. Один из этих обломков был больше остальных, сантиметров, наверное, тридцать длиной. Я подхватил его, и теперь у меня был импровизированный факел. Свет был достаточно яркий, хоть и неестественный, будто от электросварки, поэтому составить правильное представление о цвете окружающих меня предметов было невозможно. Все казалось черно-серым. Стены обступали меня правильной окружностью, разделенной прямоугольными каменными плитами, метра в два высотой каждая, покрытыми странными значками. Над рядами значков поблескивали круглые кристаллические розетки. Еще одна плита торчала из пола в паре метров прямо передо мной, как раз на границе обозначенного стекляшками круга Яосторожно дотронулся до плиты — она была холодной и сухой. Обычный камень. Только письмена на нем необычные. Не кириллица, не латиница, какая-то крокозябра, мать ее.
— Мичи, где мы? — спросил я девушку, которая сразу растеряла весь свой гонор.
— Я не знаю, — шепнула она. Я понял, что Мичи сильно напугана.
Мой взгляд упал на темные стеклянные призмы вокруг меня, и сразу возникла новая мысль. Я подошел ближе и увидел в одной из призм свое отражение. Признаться, мне так чувствительно поплохело, когда я понял, какая странная перемена со мной случилась. Сердце застучало сильно-сильно, голова закружилась, да так сильно, что я схватился за плиту, чтобы не упасть.