Мне показалось примечательным, что сиды ставят такие величественные памятникисвоему правителю еще при жизни. Хотя чему удивляться — еще лет эдак шестьдесят в моей собственной стране повсеместно стояли монументы тогдашнему главе СССР. Странно было другое: Эльмарн был основан давным-давно, а его основатель все еще жив…
Ветер окреп, пронизывая до костей. Впереди, за домами, показались стены Нер-Огорда, резиденции правителя. Кэардин прибавил шаг, и мы старались не отставать — даже Каз в своих тяжелых доспехах. Наконец, эльфы подвели нас к воротам замка, и мощные створы тут же начали со скрежетом расходиться в стороны.
За воротами был сводчатый темный тоннель, где пахло сыростью и плесенью, и было очень холодно. Под сводами угадывались расположенные на равном расстоянии друг от друга подъемные решетки, которые можно было бы в любой момент опустить одну за другой, перекрывая тоннель. Следуя за Кэардином и его людьми, мы дошли до ворот в противоположном конце тоннеля — за ними оказался просторный двор, охраняемый вооруженной бердышами стражей. Здесь Кэардин велел нам остановиться.
— Дальше со мной пойдет тот, кто называет себя Ожидаемым, — сказал он.
Я вздрогнул.
— Почему это? — вырвалось у меня.
— Правитель желает говорить только с тобой, — Кэардин протянул руку, будто хотел коснуться моего плеча. — Идем!
Я переглянулся с Беа, Казом и Флавией, уловил растерянность в их взглядах и, покачав головой, зашагал за Кэардином к лестнице, ведущей в замок. За массивной двустворчатой дверью парадного входа был большой и величественный, слабо освещенный факелами и огромной люстрой из темного металла под сводами, но неожиданно теплый зал с арками, в которых трепетали красные и белые полотнища с летящим ястребом. В глубине зала, в красноватом полумраке и пелене факельного дыма, угадывалось тронное возвышение, на которое вели ступени с трех сторон. Несколько придворных стояли справа и слева от массивного каменного трона, и сам правитель восседал на нем.
— Ваша светлость, — сказал Кэардин и поклонился.
— Подойдите — ответил неожиданно громкий и властный для такого глубокого старика голос. Длинные белоснежные волосы Граэма Геллерина напоминали паутину, заплетенная в косичку жидкая борода достигала пояса. Неестественную белизну исчерченного глубокими морщинами высохшего лица подчеркивали черные с золотом одежды. Глаза дука были закрыты, он сидел, подперев голову рукой в перчатке, и драгоценные перстни, надетые поверх перчатки, вспыхивали огоньками в свете факелов, горевших справа и слева от трона.
— Ближе, — велел мне правитель, и я подчинился. Теперь нас разделяло не больше метра.
— Почему сид? — внезапно сказал Граэм.
— Что? — не понял я.
— Он действительно чужой, хоть и выглядит, как сид, — сказал Граэм, не открывая глаз, — в нем дух другого мира. Мира молодого, пропитанного духом разума и соперничества, и совершенно лишенного силы Анги. Невероятно, но это так. Значит, Квинакор был прав, а я нет. И этот меч… Я чувствую идущую от клинка энергию Фианнахорна, Кузницы Первосозданных. Он ковался во Вторую эпоху, определенно, и ковался для фейнов. Пророчества сбываются, вне всякого сомнения.
— И что все это значит? — не выдержал я.
— Молчи! — Кэардин ткнул меня в бок. — Его светлости не задают вопросов!
— Лоней, прошу тебя, оставь нас наедине, — внезапно сказал дук. — Я хочу поговорить с ним без свидетелей.
— Ваша светлость, я…
— Не беспокойся, мой друг. Просто сделай, как я прошу.
— Хорошо, ваша светлость. Но, по крайней мере, я должен забрать у него оружие.
— Не стоит. Этот юноша не опасен, он на нашей стороне. Ступай. И вы идите, — велел Граэм дворецкому и страже.
Конюший вздохнул, поклонился, бросил на меня очень выразительный взгляд — мол, не смей даже пытаться что-нибудь выкинуть! — и покинул зал через скрытую за арками дверь, туда же вышли и остальные. Мы остались вдвоем. Граэм продолжал сидеть неподвижно, с закрытыми глазами, и я подумал, что мне стоит быть понахальнее, если я хочу получить ответы на вопросы, которых у меня накопилось немало. Наконец, я решился.
— Может, объяснишь мне, что тебе от меня угодно? — спросил я.
— Жаль, что я не могу видеть твоего лица, воин, — сказал Граэм. Тут он поднял веки, и я ощутил мертвящий холод во всем теле. Я уже видел такие глаза однажды — в подвале таверны в Иль-Флор, у убитого мной вампиромага. Глаза с кроваво-красными, будто наполненными запекшейся кровью белками, белесой радужкой и черными точками зрачков.