— Все верно, я Измененный магией Анги-Бланнорин, — сказал Граэм, угадав мои мысли. — Когда-то я основал этот город, и мне казалось несправедливым уйти, не увидев его расцвета и славы. Эльмарн был моим ребенком, и я, как всякий отец, мечтал увидеть его взросление, совершеннолетие, расцвет. Я добровольно принял Дар Крови и не жалел о своем решении. Это было тяжелое время. Мы искали новую родину взамен погибшей, новые земли взамен навеки утраченных. Мы были готовы на все, лишь бы увидеть день славы моего народа.
— Так ты…
— Да. И я слеп. Я очень долго жил во Тьме, юноша, и мои глаза отвыкли от Света. Я слишком поздно это заметил. Нет магии, могущей исцелить меня и сделать прежним. Слишком страшна цена сделки со смертью.
— Сочувствую, но не понимаю, как все это относится ко мне.
— Эта крепость, Нер-Огорд, сердце Эльмарна, была едва-едва воздвигнута, когда на востоке заполыхало зарево великой войны. Я помню день, когда в этот зал вошел Джослав Лотиец, глава фейнов. Он привез мне послание от Квинакора и предложение союза с фейнами. И я отказал ему.
— Отказал? Почему?
— Мне казалось унизительным, что я, носитель священной крови Бланнорин, потомок элайских королей, буду сражаться под людским командованием. Я не мог признаться в том, что отвергаю союз с фейнами из высокомерия, поэтому выдумал кучу причин отказать. Естественно, что Джослав все правильно понял. Он назвал меня трусом и себялюбцем. Счел, что Безумие овладело мной.
— Джослав знал, что с тобой случилось?
— В те времена я еще был самим собой, воин.
— Ты жалеешь о своем выборе?
— Жалею. Но для того, чтобы осознать свою ошибку, мне понадобились века. Тело мое все больше и больше теряло человеческое подобие, — Граэм с мрачной улыбкой стянул с руки перчатку, и я увидел его ладонь и пальцы, сухие, покрытые черными пятнами и костлявые, как у мумии. — Почти тысячу лет я ходил путями Тьмы, и лишь великая светоносная сила крови элаев не позволило Безумию окончательно поработить мой дух. Но не это сломило меня. Все эти века я видел, как Эльмарн, которому надлежало по моему замыслу стать самой яркой звездой в землях сидов, наследником могущественных царств Илле-Ко-Ней, центром, вокруг которого сложится новая сидская держава, подобная великой Элайе, все больше и больше оказывался в стороне от происходивших в Аркуине событий. Мой город, мое творение, уподобился гордячке-невесте из древней притчи, которая отвергла всех женихов и осталась старой девой, никому не нужная и увядшая. Жизнь проходила вдали от его стен, а я, жалкий глупец, пропустил момент, когда все можно было изменить.
— Как ты узнал обо мне?
— Мне было видение. Твой приход в Аркуин вызвал движение потоков Силы, так о тебе узнали твои друзья и враги.
— К кому ты относишь себя, государь?
— Не к врагам, — с усмешкой ответил Граэм. — Враг не говорил бы с тобой, просто выпил твою жизнь. Мы можем стать союзниками и даже друзьями. Твое появление в этом мире вернуло мне надежду, которая давно была потеряна для меня.
— Надежду на исцеление?
— Нет. На возрождение Эльмарна. И тебе нужна помощь. Я знаю, что ты идешь в Вингомартис, где тебя уже ждут. В твоем окружении нет сильного мага, а он тебе необходим. Сражаться с гардлаандским Кругом будет очень тяжело.
— Я справлюсь как-нибудь, — ответил я, хотя от слов Граэма меня так легонько холодом по спине пробрало.
— Наверное, мои слова покажутся тебе неубедительными, воин, — сказал Граэм, — что ж, я понимаю тебя. Ты видишь во мне вампиромага, это тебя пугает. Могу я предложить тебе небольшую экскурсию по моему замку? Не беспокойся, моя слепота не помешает мне. Полагаю, то, что ты в нем увидишь, может заинтересовать тебя. Да и Скитальцу будет что рассказать… потом.
Глава 43
— И ты согласился? — спросил Каз, когда я сделал паузу, чтобы выпить очередной кубок отличного эльмарнского вина и заесть его грудкой великолепного печеного фазана, которыми славилась гостиница «Эльмарнский щит» — Прогуляться с вампиромагом, это, знаешь ли, что-то.
— Я не мог не согласиться, — ответил я, прожевав мясо. — И еще мне было интересно.
— Продолжай, — попросила Беа: чувствовалось, что она просто умирает от нетерпения. — Что было дальше?
Зал, в который привел меня дук Граэм, был невелик и лишен окон. Совершенно пустой зал, всю обстановку которого составляли четыре невысоких пьедестала из черного камня, и на каждом лежал предмет, похожий на крупное неровное яйцо из мутного темного стекла. Внутри предметов мерцали тусклые красноватые искорки.