— Там, — тихо сказала она.
Ханнеслежал в огромной луже крови — пущенный из арбалета болт разорвал ему сонную артерию. Глаза гардлаандца еще жили, когда я склонился над ним, он посмотрел на меня, и его веки дрогнули. Сказать он ничего не мог, кровь заливала ему рот. Я взял его за запястье и второй рукой крепко пожал холодные пальцы.
— Прямого пути в воинский рай тебе, брат! — сказал я.
Уж не знаю, слышал ли он мои слова, понял ли меня. Кровь запузырилась у него на губах: может быть, он хотел что-то сказать. Но его слова остались невысказанными. Все, что я мог сделать для него — это закрыть глаза, когда понял, что все кончено.
— А ведь я дрался с ним, — сказал я, чувствуя, как сжимается сердце и невольные непрошенные слезы наворачиваются на глаза. — Как все это…
— Пойдем, — мягко произнесла Беа, коснувшись моего плеча.
— Надо его похоронить.
— Это сделают без нас. Нам надо ехать дальше.
— Твоя правда, — я встал с колен, стряхнул пыль со штанов. Внезапно в голове моей зазвучала старая замечательная песня, которой я заслушивался в юности. Печальная, удивительно мелодичная — и как нельзя лучше подходящая случаю…
— There`s so many different worlds so many different suns, — начал я напевать, подчиняясь неопреодолимому, идущему из самого сердца порыву, — And we have just one world but we live in different ones…
— Что ты говоришь, Сим? — спросила Беа.
— Ничего. Мысли вслух, — ответил я и направился к лошадям.
Глава 48
РЫЦАРСКИЙ ЗАЛ
"Поднимем этот тост за них, друг мой! Когда я пью за их здоровье, они возвращаются ко мне воспоминаниями. Память моя хранит их лица, их имена, их слова. Они будто рядом со мной, хотя никого из них не осталось в живых на этом свете. Они были великолепны! Ты не видел, как они собирались на битву, а мне посчастливилось увидеть это. Боги, сколько ярости и отваги было на их лицах! Как сияли под лучами солнца их доспехи, как играли всеми цветами шелка их плащей, и как гордо реяли знамена над их рядами! Они шли в бой счастливыми, подобно жениху и невесте, идущим к брачному алтарю: им не было равных в отваге и мастерстве. Все они остались в том грозовом времени, но память воскрешает их всякий раз, когда мы вспоминаем об их славе и поднимаем чашу в их честь. Выпьем за них, ибо не родит этого мир равных им воителей уже никогда!"
(Лей Брассерс. "Король Громобой")
Писк был жалобный, громкий и настойчивый. И Делвин остановился. Сбросил вязанку хвороста с плеч, огляделся по сторонам. Хвала Тринадцати, в свои преклонные годы — этой зимой Делвину исполнилось шестьдесят, — он еще неплохо видел и слышал. Писк шел откуда-то слева, от деревьев: сделав несколько шагов, Делвин увидел в траве птенца.
Птенец был совсем крохотный, голый и беспомощный: он перебирал лапками в траве и пищал, зовя на помощь. Делвин улыбнулся в бороду. Осторожно, сложив ладони лодочкой, чтобы не переломать хрупкие косточки малыша, поднял птенца с земли.
— Сбежал из дома, парень? — спросил он. — Неслух какой. Маловат ты еще для таких путешествий. И где теперь искать твой дом?
Птенец крутил головкой, разевая огромный желтый рот — он был голоден. Делвин поднял взгляд и сразу заметил на небольшой дикой яблоне пару зябликов. Они суетливо прыгали по веткам, озабоченно чирикая.
— А вот и твои папа с мамой, — сказал Делвин птенцу. — Значит, гнездо рядом. Потерпи чуть-чуть.
Старик подошел ближе к яблоне и увидел гнездо: оно располагалось совсем невысоко от земли. Делвин встал на цыпочки, переложил птенца в правую руку и, кряхтя, дотянулся до гнезда. Оказавшись в гнезде, птенец сразу замолчал, а птицы, покинув ветку, начали кругами летать над головой старика.
Убедившись, что с маленьким путешественником все в порядке, Делвин вернулся к своей вязанке, взвалил ее на плечи и зашагал дальше по тропинке к реке, где стоял его дом. Он задумал построить его давно, когда они с его ненаглядной Маэ только поженились, были молодые и красивые и мечтали о детях. Спустя год после свадьбы у них родилась дочка, но ей не суждено было вырасти — в деревню пришла оспа. Она унесла жизни всех родных Делвина и Маэ и их ребенка. Похоронив и оплакав близких, они навсегда ушли из деревни и здесь, в горах, на берегу быстрой и холодной реки, Делвин начал строить дом. Его покойный отец был плотником и научил сына многим секретам ремесла, поэтому стройка шла быстро — благо, хорошего леса вокруг было в изобилии. Уже через год дом был закончен, но Тринадцать больше не дали им детей. Десять лет назад умерла Маэ, и Делвин после этого совершил единственное путешествие в своей жизни —.отправился в Родкасл. От жрецов Священного Дома он узнал, что в городе есть приют для сирот и отправился в этот приют. Еще в дороге он дал обет, что заберет первого ребенка в приюте, которого увидит.