— На, хлебни! — сказала демантр, подав мне тыквенную бутылку.
В бутылке оказалась травяная настойка на спирту, да такая крепкая, что от одного глотка меня прошиб крупный пот, и тело будто наполнилось огнем. Откашлявшись, я протянул бутылку Беа, но она велела передать ее Флавии.
— И что будем делать? — спросил я.
— Флавия разожжет костер и приготовит поесть. А мы почистим лошадей.
«Почистим лошадей» растянулось у нас до темноты. Потом, уже переодевшись в сухую одежду и сидя у разгоревшегося костра, мы смазывали сбрую и седла жиром и развешивали на кольях чепраки и потники для просушки. А там и шашлык поспел. Жестковатый получился шашлычок, но вполне съедобный. Тем более что я так проголодался, что был готов сожрать даже кирзовый сапог.
— Надеюсь, болотная нечисть к нам на огонек не пожалует, — сказал я, прожевывая очередной кусок.
— Здесь нет нечисти, — отозвалась Беа. — А если и притащится какой-нибудь топлец, я умею отпугивать нежить. Не беспокойся.
— И что бы мы без тебя делали! — сказал я.
— Это ирония? — Беа сверкнула глазами. — Лошадям под хвост твое остроумие.
— Я всего лишь констатирую факт. Вообще, мы с Флавией даже не поблагодарили тебя за спасение.
— Благодарность принята, — Демонесса взяла очередную палочку с шашлыком. — Не знаю почему, но ты показался мне необычным с самого начала. Ты не из народа ши, хотя по облику настоящий сид. Чем-то даже на моего младшего брата похож.
— Я сам не пойму, как так получилось. Но ты права, я человек.
— Как ты вообще оказался в Аранд-Ануне?
— Поскользнулся, упал, потерял сознание, очнулся — гипс. А если серьезно, сам не знаю. Ехал в своем мире домой, а оказался в вашем.
— В своем мире? И как же называется твой мир?
— Он называется планета Земля, страна Россия. Вряд ли ты о нем что-нибудь слышала.
— Твоя правда, ничего. Но если ты прошел границу миров, значит, ты не такой, как все. Ты особенный.
— Безусловно. И еще я хорошо играю на гитаре.
— Я видела, что Кулотт хотел тебя убить. Он вообще был жестоким даже для г’линга. Но потом он почувствовал твою необычность.
— И решил сделать рабом?
— Да. Думаю, он намеревался показать тебя магам из Круга-в-шатре. Твое появление в Аркуине…
— Ну?
— Оно может иметь непредсказуемые последствия.
— Знаешь, Беа, когда я очнулся в гроте, со мной говорил какой-то голос. Он наговорил мне кучу всего и назвал своим фейном.
— Фейном? — Беа замерла с палочкой в руке. — Голос назвал тебя фейном?
— Да. Потом я попал в другое подземелье через портал. И еще там были какие-то плиты с письменами. Вроде как календарь. Я коснулся плиты Волка, в подземелье открылся проход, и я смог выбраться.
— В древности фейнами называли особенных воинов из числа разных рас, которые служили самим Первосозданным, — сказала демонесса. — Учитель Рамимор рассказывал мне о них. Он говорил, что все фейны погибли во время войны Кровавой звезды тысячу лет назад. С тех пор о них никто не слышал. Если голос назвал тебя фейном, это может иметь очень важное значение.
— Поживем, увидим.
— Как называется твой народ, Сим? — внезапно спросила демонесса.
— Мой народ? Вообще-то, русские мы.
— Почему же ты говоришь на нашем языке?
— Я на своем языке говорю. Это все магия. Тот голос в подземелье сделал мне подарок. Он назвал его Дар Понимания.
— А ты можешь спеть какую-нибудь вашу песню? — внезапно попросила Беа.
— Прямо так, без музыки? — Я почесал макушку. — Ладно, попробую.
Собравшись с духом, я прокашлялся и запел:
Мне приснился однажды бродячий театр,
Подошел ко мне грустный Пьеро,
И лицо его было печальным таким
И от грима дрянного бело.
Он сказал мне: " Привет! Сколько зим, сколько лет!
Присмотрись — узнаешь ли меня? "
И я поднял глаза, и я поднял глаза,
И я понял, что он — это я.
Да, я Пьеро, моя любовь,
Смешной актер, печальный шут,
Моя любовь — ее каприз,
И я кричу себе;"Очнись!"
Но я все сплю — ах, как смешно!
И пью я горькое вино.
Не слышен плач сквозь счастья смех,
И я играю, забавляю всех.
Разлилась тишина, и погасли огни,