Положив на стойку пять монет, он осторожно, чтобы не испачкать сапоги в обильно натекшей на полу крови, вышел из корчмы. Подошел к стойлу, где стоял вороной, потрепал его по холке и угостил прихваченным из корчмы яблоком. Пока конь хрумкал угощением, юноша быстро проверил подковы и остался доволен.
Появился хозяин таверны, тащивший сбрую. Эйтан быстро оседлал коня, вскочил в седло, еще раз глянул на хозяина, застывшего в самой раболепной позе и не осмеливавшегося даже взглянуть страшному эленширцу в глаза.
— Их было пятеро, — сказал он и швырнул трактирщику кошелек с пятью оставшимися в нем левендалерами. — Они были мерзавцы, но я не хотел их убивать, сами напросились. Дай их родственникам по золотому. Если присвоишь деньги, берегись. Я вернусь и заставлю тебя слушать мою музыку. Вряд ли тебе понравятся эленширские напевы, гардлаандец. Тебе ясно?
— Ко… конечно, господин! — заикаясь, ответил корчмарь. — Клянусь… вам.
Эйтан хмыкнул, пришпорил коня и поскакал по ночной дороге на север.
Терон проснулся от шума внизу. Первая мысль была о погоне. Рыцарь вскочил со своей убогой постели, схватил меч и осторожно выглянул вниз, в зал.
Там были люди с факелами. Человек восемь. Один из них, с блестящим в свете факелов жетоном королевского констебля на груди, разговаривал с трактирщиком — тот что-то лепетал и хныкал, размазывая слезы по лицу. Сердце Терона сжалось: он разглядел на полу корчмы кровь. Много крови. Проклятье, неужели Калвин…
Восемь пар глаз уставились на него, едва он появился на лестнице.
— Что тут творится? — властно спросил Тэрон, держа правую ладонь на эфесе меча.
— А вы кто? — Констебль шагнул к юноше.
— Путник. Еду из Румастарда в Хохнард по личным делам.
— Вижу, вы рыцарь, — произнес констебль, заметив на груди Терона рыцарскую цепь. — Вы ничего не видели? Может быть, слышали?
— Что я должен был видеть или слышать? — Терон пошарил глазами по залу, ища Калвина, но того нигде не было видно.
— Кровавая бойня, милорд, — ответил констебль. — Какой-то эльф час назад зарезал насмерть пять обывателей.
— Я крепко спал и ничего не видел и не слышал. Где мой товарищ? — спросил Терон трактирщика. Тот не ответил, только показал пальцем на дверь.
— Я могу идти? — спросил констебля Терон, почувствовав великое облегчение.
— Конечно, милорд, — констебль вежливо поклонился юноше. — Не смею задерживать вас.
Калвин был во дворе. Он стоял у забора, пытаясь облегчить мочевой пузырь.
— Великий Зотар, как больно! — услышал Терон его стон.
— Калвин! — позвал юноша.
— Ох! Погоди, я сейчас…
— Что тут случилось?
— Ты проспал прекрасное представление, парень. Если выясню, что эти кошелки меня чем-нибудь наградили…
— Какое представление?
— О, это было зрелище, достойное песни! — Калвин, наконец, облегчился, повернулся к товарищу, завязывая шнурки на штанах. — Он был один, их пятеро, — тут Калвин показал пальцем на телегу у таверны, из которой торчали ноги пятерых покойников, накрытых дерюгой. — Пять ножей против одного кинжала. И все было кончено за несколько мгновений. При этом чертов эльф не получил ни царапины! Славно, клянусь Тринадцатью! Ох!
— Калвин!
— Я все видел своими глазами. Наверное, этот малый и меня бы прикончил, но я сделал вид, что сплю.
— Это не шутки. Это мог быть убийца, посланный за нами, но его спугнули.
— Может быть, может быть.
— Надо ехать. Немедленно.
— Погоди минутку, боль немного уляжется.
Терон махнул рукой, побежал седлать своего коня. Потом ждал, когда Калвин соизволит разобраться со своей лошадью. Наконец, они выехали со двора.
— Хороший боец, — сказал Калвин: он продолжал думать о молодом эльфе, который так его удивил. — Подумать только, мы смогли победить таких молодцов! Тринадцать крепко любят наш народ.
— Но не любят нас с тобой. Не успели покинуть Румастард, и чуть не ввязались в историю.
— Твоя правда, — Калвин поерзал в седле и поморщился.
— Что, ноет? — с иронией спросил Терон.
— Как расплавленным свинцом помочился. Истинно говорят святые отцы: у человека болит то, чем он грешит. И чем больше грешит, тем сильнее болит.
— Ах, Калвин, Калвин! — вздохнул Терон и, не желая больше слушать сентенции не до конца протрезвевшего спутника, пустил коня галопом. Калвину не оставалось ничего другого, как поспешить за ним.
Глава 19
АРДБОЛГ
О воинском братстве фейнов, якобы существовавшем в конце Второй эпохи и сыгравшем решающую роль в опустошительных войнах того времени, почти ничего не известно. Каких-либо документальных источников, достоверно относящихся к тем временам, не сохранилось, и потому упоминание о фейнах осталось лишь в легендах и старинных народных песнях. Единственный письменный источник, подтверждающий факт существования подобных воинов — «Песнь о короле Громобое», датированная 5–6 вв. Третьей Эпохи и написанная неким Гунбертом Шестипалым. Само слово «фейн», по всей видимости, восходит к древнеэлайскому aphainohen, что означает «посвященный, просветленный». Мои более чем трехлетние поиски хоть сколько-нибудь исторически достоверных свидетельств существования фейнов оказались, увы, безуспешными…